Мое условие судьбе

– Их больше нет. Наверное, нам не стоит напирать на то, что они ложные, – сказал Слава. – Вернут на дорасследование, и выйдет из этого пшик. Настоящий мотив – это не мотив, это яичная скорлупа. Лепет младенца. Да и не признается Василевский. Будет до упора стоять на своем. Что девка его не просила. Заходите, Александр Васильевич. Уже самому интересно.

Масленников бросил на спинку стула свою вечную куртку, сел, раскрыл столь же вечный портфель… Закрыл.

– Да, собственно, сами опросы нечего и показывать. Пока все в таком виде, что трудно разобраться. А что, Сережа не приедет?

– Он собирался. Но, как всегда, повезло. Его клиенты – Дина Марсель и адвокат Александр Гродский нарыли настоящий детский концлагерь. Я вчера туда посылал и наряд, и МЧС, и «Скорые». Дело открываю я, поскольку одна девочка умерла. Смерть неестественная. Это уже для вас работа. Все дети нуждаются в экспертизах и реабилитации. Документы на них странные, да и не на всех есть. Не исключена торговля детьми, они могут быть украдены и все такое-прочее.

– Кошмар… Как же это все? Но хорошо. Тут мы постараемся. Правильные вообще-то клиенты у Кольцова, раз нарыли.

– Баба особенно и не скрывалась, что в таких случаях всегда поражает. По всему интернету, в газетах, по ТВ не один год сшибала большие деньги. Платные и бесплатные объявления с одной и той же фотографией. Из-за жадности прокололась с адвокатом и журналисткой.

– Ее взяли?

– Конечно. Подельник в розыске. Прямо со двора смылся. Мы ее взяли элегантно, как даму, а вот большой интеллигент и аристократ адвокат Гродский до приезда наших людей прилично так дал ей по морде. Она у меня орала, что подаст на него в суд.

– Самое верное решение при ее картах. Ты ей не объяснил, что с лица воду не пить?

– Ничего я ей не объяснял. А то знаете… Дурной пример заразителен. Я вам потом покажу фотографии детей и этого чулана… Так что с нашим «Раскольниковым» – то? Не шизофреник?

Александр Васильевич погасил сигарету в пепельнице. Из-за того, что он давно уже пытается сократить их количество, он докуривает каждую до самого крошечного «бычка». Кончики его длинных и тонких пальцев хирурга – желтые.

– Знаешь, Слава, почему я тебе не стал показывать результаты опросов и тестов, заметки, расчеты из квартиры Василевского? Ты не обижайся, но ты бы мало что понял. Я – профессор, дважды доктор наук, разбирался в его записях со специальной литературой. И открытых вопросов множество. Ответить на них может только он сам. Он читает по шесть книг сразу – и все запоминает. Параллельно может пересчитывать уравнения в работах нобелевских лауреатов и приходит к другим результатам. Мне, конечно, не хватает знаний, но в каких-то местах он точно прав. Мы слишком ограничены, у нас мало возможностей в этой экспертизе. Психика очень привязана к интеллекту. А с таким интеллектом нам работать не приходилось. И не нам вообще с ним работать…

– Гений, что ли?

– Я обойдусь без штампов. Гениями кого только не называют. Василевский – личность с практически необозримыми возможностями интеллекта.

– А я не обойдусь без штампов. Гении ведь бывают психами, разве нет? Я читал и про Эйнштейна, и про Ландау… Такие забросы.

– Слава, забросы сверходаренного человека – это не диагноз. Они просто не такие, как все остальные. Они за рамками стереотипов.

– Но я никогда не слышал и не читал, чтобы гений пошел убивать человека. Написано же: «Гений и злодейство несовместны».

– По поводу этой фразы отвечу, как отвечает на большинство вопросов Денис. Это высказывание не является строгой теорией. И «гений» – не строгий термин, и «злодейство» может трактоваться по-разному.

– Не… Вы уж меня тут не путайте настолько. Человек сознательно грохнул другого человека, который ему ничего плохого не сделал. Он видел его только на фотографии. А шел он убивать хорошую, умную и красивую женщину, которая тоже никому ничего плохого не сделала. Не злодейство?

– Ужас, конечно. Но этот восемнадцатилетний парень верит только в систему своих ценностей. В них главной была и есть – преданность девушке, ее желание. Все остальное – не так важно. Даже жизни. Даже своя. Как-то так получается. Если бы он влюбился не в истеричку, если бы он вообще не влюблялся, то через несколько лет мы бы услышали о каком-то его открытии. Если бы он после школы мог поступить в Кембридж, Гарвард, то уже наверняка был бы известен. Идея убийства сама по себе в принципе никогда бы не возникла в его голове. Он принял ее как необходимое условие счастья своей девушки. Ключевое слово «условие». Решил задачу. Слава, в уголовном деле для него нет смягчающих обстоятельств. И на этом у меня все.

– Черт. Как-то жалко. Это максимум. Сумасшедшее убийство несумасшедшего человека. Мальчишки по сути. Слишком красивого для зоны.

Глава 17

Вася Кондратьев вошел к Земцову, сел в кресло и зевнул, прикрыв рот.

– Прошу прощения, но я как-то расслабился у этой Лидии Петровны. Щи она классные варит. Наливочкой угостила, подушками со всех сторон на диване обложила. И говорила, говорила…

– Ты был в состоянии вникать?