Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут

– Ты какого хрена сидишь?! – рявкнул он, обращаясь к застывшему за столиком Вадиму. – Вали, догоняй сучку, иначе Конь нам хребты поломает! И так кучу народа в прошлый раз из-за нее положили!

Алимов бросился к выходу из кафе, но было уже поздно – Аленин джип на всем ходу вылетал с парковки, а из переулка послышался вой милицейской сирены – это бармен успел нажать тревожную кнопку.

– Сматываемся отсюда! – приказал краснофутболочный, хватая Алимова за рукав и волоча за собой в ближайшую подворотню. – Шустрая, сука! Второй раз уходит, вот тебе и баба! Как думаешь, куда она поехала?

– Не знаю, – пробурчал Вадим, пытаясь освободить руку. – Домой, наверное, куда еще…

– Вопрос только в том, где у нее теперь дом, – задумчиво протянул напарник, приземляясь на скамейку на детской площадке и вытаскивая сигареты. – Она ведь от Грача ушла.

– Откуда знаешь? – удивился Вадим.

– Ну, ты дал! Как же ты собирался работу выполнять, если ничего не знаешь об объекте? Надо собирать информацию! – наставительно произнес парень.

– Ну, ты у нас босс, тебе и информацию. А я на подхвате, Славик.

Славик поморщился – терпеть не мог напарников, всегда работал один, а тут Конь навязал ему этого идиота, мотивируя тем, что он якобы бывший муж Алены Грачевой и знает о ней все. Славик и сам кое-что знал – некоторое время назад он работал охранником в клубе, где она была управляющей. Это была не просто работа, а был наблюдательный пост, возможность изучить жизнь Грачева изнутри, так как он и его люди частенько заезжали в это заведение. Славик был прекрасным исполнителем, Конь частенько пользовался его услугами. И вот сегодня впервые прокололся из-за пьяной девки и этого идиота-напарника. Что теперь говорить Коню, он и не представлял. Оставалось только надеяться, что за ночь и половину завтрашнего дня им удастся отыскать место, где скрывается Алена Грачева с детьми. Убивать их, разумеется, Конь не собирался, они нужны были живыми, чтобы иметь возможность диктовать непокорному Грачу свою волю, отвлечь его от выборов и дать возможность победить бывшему фээсбэшнику. С этим скользким типом у Коня был договор, и в обмен на помощь в победе на выборах тот обещал открыть зеленую улицу бизнесу Коня. А именно – закрыть глаза на наркотрафик. Так что Алена Грачева с ее пацанами нужна была, как воздух, только ради них Грач начнет совершать безумные поступки и делать все, что ему скажут.

Славик страшно не любил проколов в работе, репутация была ему дороже всего, и вот теперь он вынужден сидеть на лавке в темном дворе и скрежетать зубами от злости – его обвела вокруг пальца молодая деваха с двумя детьми! И еще этот труп в кафе… Разумеется, Конь разведет, если что, но все равно неприятно – оставил за собой грязь, а так нельзя.

– Слышь, ты, – обратился Славик к понуро сидящему рядом Алимову. – А ты в натуре бывший муж Грачевой?

– Тебе же сказали! – огрызнулся тот.

Вадима бесил этот противный парень. Собственно, он даже мог объяснить, почему. Смертельно раздражала его привычка постоянно ковырять в ухе длинным ногтем мизинца. Вадима начинало подташнивать всякий раз, когда он это видел.

В том, что Алена ускользнула из-под носа, виноват был исключительно Славка – нечего было устраивать этот цирк с разговорами, нужно было просто подождать, пока Алена соберется домой, пойти следом и прямо на стоянке затолкать ее в машину. Но пижон Слава решил разыграть все как в кино. «Вот тебе теперь кино – объясняйся с Конем, а тот точно фильм ужасов устроит», – злорадно подумал Вадим.

Вадим Алимов оказался в коневской бригаде совершенно случайно. После того случая с Аленой, когда грачевские охранники едва не насмерть забили его и бросили на пустыре, Алимов, чудом выживший, долго пробыл в больнице, а потом еще почти месяц отлеживался дома. Оправившись немного от травм, он решил все-таки поискать работу, устав выслушивать материнские упреки и причитания. Однако ему, привыкшему сидеть дома и делать только то, что хотел он сам, пришлось туговато. Работать по специальности он не хотел – не устраивала крайне низкая зарплата на режимном предприятии, а больше ничего толкового не предлагали. Встав на биржу труда, Вадим принялся ждать подходящего места. Однажды, слоняясь по городу, столкнулся с одноклассником Ленькой Сявриным, или просто Сявой. Сява, худосочный, низкорослый и неприятный внешне, сейчас вдруг приобрел какую-то вальяжность, уверенность в себе. На тонкой шее висела золотая цепь сродни велосипедной, безымянный палец правой руки украшала печатка с черным камнем, спортивный костюм был явно не китайского пошива, как и ослепительно-белые кроссовки. Да и машина, из которой он вышел, была отнюдь не «Москвичом». Покручивая на пальце ключ с брелоком сигнализации, Сява вошел в пивбар и ленивой походкой направился к стойке. Вадим сидел с кружкой пива возле небольшой сцены и, когда ленивый взгляд Сявы скользнул по нему, моментально узнал бывшего одноклассника и приветливо улыбнулся. Сява напряг мозг, пытаясь припомнить, где именно видел улыбающегося блондина с утиным носом:

– Вадька? Алимов?

– Да, я.