Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут

– Алена, что происходит? – не выдержал наконец Григорий. – Ты разговариваешь со мной так, словно я номером ошибся!

– Это я ошиблась номером два года назад, – вздохнула Алена. – Если бы я сразу знала, кто ты… если бы мои мозги не отказывались работать при виде тебя, если бы я взвесила и оценила все, что увидела, то ничего не произошло бы.

– Что ты хочешь этим сказать? – голос Григория в трубке стал жестким и чужим.

– Только то, что сказала.

– Я так понял, что ты сожалеешь о нашей встрече и о нашем браке? О том, что было у нас с тобой? О том, что родились Ванька и Павлик?

– Об этом нет. Но о том, что происходит сейчас…

– А что происходит?

– Ты прикидываешься? – изумилась Алена. – Пять дней назад погибла моя подруга, погибла из-за меня, из-за того, что пыталась помочь мне! И я уверена, что все это исключительно потому, что я – Алена Грачева, а не какая-нибудь Иванова-Сидорова! А ты спрашиваешь, что произошло!

Григорий помолчал, а потом решительно сказал:

– Немедленно скажи мне, где вы находитесь! Скажи, иначе я выясню сам и все равно приеду! Ты не можешь подвергать себя и детей опасности, неужели это не приходило тебе в голову? Ты можешь не возвращаться ко мне, я отправлю вас за границу… – Но Алена перебила:

– Мне ничего от тебя не нужно!

– Да послушай ты, упрямая баба! – взревел муж, взбешенный неповиновением. – Это не моя прихоть, это вопрос безопасности моих сыновей! И твоей, кстати, тоже! Не вынуждай меня посылать своих людей по городу, это негативно скажется на моей кампании.

– О, да, я и забыла – ты ведь теперь абсолютно законопослушный человек! Разумеется, если твои бандюки во главе с Мазеем поедут искать меня, это привлечет ненужное внимание к твоей персоне!

Алена и сама не понимала, почему вдруг начала разговаривать с мужем в таком тоне, почему старалась уязвить его, вывести из себя. Прежде она никогда себе подобного не позволяла.

– Прекрати! Говори, где ты, и за тобой приедет Мазей.

– Не нуждаюсь!

– Ну хорошо! – с угрозой произнес Григорий. – Ты не оставила мне выбора, Алена. Ты можешь жить, как хочешь, но своих сыновей я не позволю подвергать опасности.

Он швырнул трубку, и в ухо Алене ударили гудки отбоя. Ей стало по-настоящему страшно – она знала, что это не пустые угрозы и Григорий найдет ее в два счета, чтобы забрать мальчиков. Она обхватила себя за плечи и заплакала. Чего она добилась своей глупой и бессмысленной демонстрацией? Только того, что Гришка отнимет у нее детей… Внезапно она поняла, что делать, схватила трубку и позвонила Боксеру. Тот сильно удивился звонку:

– Алена Сергеевна? Откуда вы звоните?

– Витя, мне срочно нужна твоя помощь, – затараторила Алена. – Мне нужно, чтобы ты приехал и забрал меня прежде, чем это успеет сделать Ванька. Я продиктую адрес, и ты должен приехать как можно скорее…

– Алена Сергеевна, я за городом, уйдет не меньше часа, пока доеду. Я так понимаю, что Мазею вы адрес не оставили, значит, у меня есть преимущество. Не волнуйтесь, я успею забрать вас и детей раньше.

Алена продиктовала адрес и немного успокоилась. Сейчас приедет Боксер, увезет ее и детей… куда? Об этом она не подумала. Квартира Виктора отпадала – если узнают, что он увез Алену, то туда нагрянут в первую очередь. Нужно было придумывать что-то другое.

Мальчики спали, мать была на дежурстве, и Алена вспомнила, что вылила утром последнее молоко в кашу и теперь ей нечем их кормить. «Успею добежать до супермаркета, благо он буквально в двух шагах», – решила она и, наскоро одевшись, вышла из квартиры.

На площадке двое электриков ремонтировали что-то в щитке, Алена скользнула по ним беглым взглядом, но те даже не отреагировали на ее появление, а продолжали работать. Выйдя на улицу, Алена испытала какую-то тревогу, но отогнала от себя дурные мысли, приписав их предстоящему отъезду.

В супермаркете оказалась очередь, из семи касс работали только две, да плюс к тому именно в это время в магазине проходила еженедельная акция, в ходе которой пенсионеры получали большие скидки на продукты. Очередь тянулась медленно, Алена нервничала, представляя, что дети проснулись и плачут. Наконец, рассчитавшись за молоко и печенье, которое любили мальчики, она выбежала из магазина и опрометью бросилась к дому.

Ключ в двери повернулся на удивление легко, и тут же выяснилось, что дверь вообще не заперта.

– Неужели я не закрыла? – пробормотала она, входя в квартиру.

Там было тихо, и Алена облегченно вздохнула. Она прошла в кухню, оставила на столе пакет с покупками, вымыла руки и на цыпочках двинулась в детскую. Кровать, на которой спали дети, пуста… Не веря своим глазам, Алена присела на край и потрогала рукой покрывало.

– Нет… не может быть… – прошептала она. – Этого просто не может быть…

Она упала лицом на пеленку, которая пахла молоком, и заплакала. Сколько времени продолжалась истерика, Алена не смогла бы сказать, но в себя пришла от звонка в дверь. Кое-как поднявшись, она вышла в коридор, глянула в глазок – на площадке стоял Виктор. Алена открыла и, когда он вошел, молча уткнулась ему в грудь, снова начав плакать.