Мое злое сердце

Некоторое время мы размышляли, как объяснить матери Кевина наше неожиданное появление, и решили действовать экспромтом – в зависимости от того, как она будет реагировать. Когда Марлена Шмидт открыла дверь и увидела на пороге Дэвида, она повисла у него на шее. В какой-то момент мне показалось, что эта полная женщина задушит щуплого подростка. Наконец Дэвид твердо высвободился из ее слабых объятий. На меня женщина не обращала внимания, но сейчас это было нам даже на руку.

– Рада тебя видеть, Дэвид, – сказала женщина.

Как она ни старалась это скрыть, мы сразу заметили, что она пьяна.

– Я так одинока, – произнесла она заплетающимся языком. – К кому я теперь могу пойти? Все обвиняют меня в том, что мой Кевин с собой сделал. Ну заходи – те же!

Пошатываясь, она провела нас в гостиную, где по телевизору показывали популярное кулинарное шоу. Комната тонула в полутьме, жалюзи были почти закрыты, но беспорядок все равно бросался в глаза. Всюду стояли пустые бутылки из-под водки и колы. Журналы, рекламные проспекты и письма кучей валялись на грязном полу, растения на подоконнике засохли. В комнате было жарко и душно, из кухни проникал зеленоватый запах испортившихся продуктов. Он смешивался с водочным перегаром, висящим в воздухе. Судя по всему, квартиру не проветривали уже много дней.

Мы с Дэвидом сели на обшарпанную кушетку, которую нам пришлось предварительно освободить от пустых коробок из-под конфет, грязного нижнего белья и вороха телепрограмм. Я видела по телевизору передачи о подобных случаях, а в клинике даже встретила женщину, чью квартиру пришлось спасать от нашествия крыс, но сейчас, в этой комнате, я ощущала себя героем фильма ужасов.

– Устраивайтесь и не обращайте внимания на беспорядок, – сказала Марлена Шмидт, плюхаясь на кушетку напротив нас. – Я зациклилась на своих мыслях. Хотите что-нибудь выпить?

Мы с Дэвидом одновременно замотали головой. Марлена кивнула и уставилась в экран телевизора. Там некая Дженни резала овощи, рассказывая, что стала веганом по убеждению. Это было грустное зрелище – смотреть на сидящую у телевизора Марлену Шмидт. Она была одной из немногих, для кого я не могла подобрать цвет. Но это было иначе, чем с Юлианом. С Марленой любая краска тотчас блекла.

Я догадалась, что ей было немногим за сорок, хотя выглядела она гораздо старше. В юности она была, вероятно, красивой женщиной, но с годами лицо приобрело нездоровую одутловатость и красноту, как бывает у злоупотребляющих алкоголем. Такой, надо думать, чаще всего и видел Кевин свою мать. Со стаканом водки с колой в одной руке, с пультом в другой, уставившейся на экран, где какая-нибудь Дженни режет овощи.

Я предоставила действовать Дэвиду, и он начал разговор. Выразил свои соболезнования. Марлена начала ругать полицию, что ей до сих пор не выдали тело сына для похорон.

– Что там идентифицировать? Вы не представляете, что чувствует мать, когда ее единственный ребенок лишает себя жизни, – сказала она, после чего ее взгляд остановился на экране.

Потом Дэвид спросил ее о Кевине: не было ли каких-то признаков, что он собирается покончить с собой?

– Он так часто это делал, что все перестали обращать внимание, – ответила мать Кевина, снова наполняя свой стакан. – Он ни на минуту не задумался, как я буду потом с этим жить. Только ныл вечно, какая поганая жизнь. – Она рыгнула. – Ты должен попытаться что-то слепить из нее, говорила я ему. А он что? Он попытался свалить всю вину на меня. А мне все это тоже нелегко.

Потом она добавила: в день накануне своей смерти Кевин объявил ей, что скоро уедет, и они поссорились. Из-за чего, мы так и не узнали, потому что Марлена Шмидт схватила пульт и переключила на другую программу:

– Чертова реклама!

Я спросила у нее, можно ли воспользоваться туалетом. Она указала на коридор:

– Он там, за ванной.

Я сделала знак Дэвиду, что он должен занять мать Кевина, чтобы мне хватило времени немного осмотреться в квартире. Дэвид понял меня без слов и кивнул.

Комнату Кевина найти было нетрудно. Она находилась рядом с ванной. Кевин приклеил на дверь табличку, вероятно, украденную на какой-нибудь стройке:

«ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!

РОДИТЕЛИ, СМОТРИТЕ ЗА СВОИМИ ДЕТЬМИ!»

Я спросила себя, подразумевало ли второе предложение его мать? Вероятно, он хотел, чтобы она почувствовала вину за невыносимую семейную жизнь, из которой он так хотел вырваться.

Некоторое время я колебалась, прежде чем проникнуть на его личную территорию. Но, как говорят, цель оправдывает средства. Итак, я тихонько отворила дверь и проникла в мир Кевина. Меня встретил густой фиолетовый запах пачулей. Черные шторы были задернуты, здесь было так же сумрачно, как в гостиной. Однако в отличие от гостиной в комнате Кевина царил порядок. Как будто он хотел отгородиться от всей остальной части дома.