Мое злое сердце

– Знаю, – согласилась она, выкладывая покупки на стол. – Но на сегодня я безработный специалист по снабжению. Кроме того, я вижу в этом своего рода соседскую взаимопомощь. Им с Юлианом сейчас нелегко, а самое худшее еще впереди. Почему бы мне им не помочь?

Я старалась не пересекаться с ней взглядом. Разумеется, мама права. Я ведь тоже не считала ниже своего достоинства драить туалеты в бассейне и убирать мусор. Однако мысль о том, что мама будет убираться у моего терапевта, мне решительно не нравилась. Ведь он ко всему прочему отец Юлиана. Только этого еще не хватало!

– Не делай такое лицо, кара. – Мама поставила на стол пакет с молоком, подошла ко мне и приподняла пальцем мой подбородок. – Твоя мама не собирается трудиться уборщицей всю оставшуюся жизнь.

Я вздохнула:

– Извини, просто…

– Да, он отец Юлиана. Но я надеюсь, ты не будешь меня стыдиться. – Мама улыбнулась мне.

– Нет, ни в коем случае, – заверила я ее и почувствовала, как мое лицо заливает краска. – Я никогда не буду тебя стыдиться, мамусик.

Она ласково погладила меня по волосам и поцеловала в лоб. Затем убрала молоко в холодильник.

– Не беспокойся, кара. Это не навсегда. Я только немного помогу им в самый тяжелый период. Господин Норд заверил меня, что мне не придется ни гладить рубашки, ни драить полы. – Она взглянула на меня и снова улыбнулась. – Мне даже не придется счищать паутину в подвале.

Тут уже улыбнулась я: мама испытывала беспричинную боязнь пауков, это была классическая арахнофобия. Такая же глубокая, как мой страх перед телефонами. Даже малюсенький паучок заставлял ее опрометью бежать из комнаты.

– Ах, да, – сказала мама, убирая брокколи в ящик для овощей, – заходил Юлиан и спрашивал о тебе.

– Знаю. Он нашел меня у доктора Леннека.

– Он пригласил тебя на сегодняшнюю вечеринку?

– Да, а тебя тоже?

– Меня пригласил его отец.

Мама аккуратно сложила пустые пакеты и убрала их в ящик стола, добавив:

– Вечер проводят с благотворительной целью.

– И как, ты пойдешь?

Мамусик улыбнулась:

– Только если моя лучшая подруга будет меня сопровождать.

– Она согласна.

– Хорошо, значит, у нас обеих сегодня торжественный выход, – сказала мама и уже в коридоре обернулась на меня, будто ей что-то только что пришло в голову. – Скажи, кара, как у тебя с Юлианом? Он прощен?

– Ах, мама, – я вздохнула, – ты ничего не понимаешь.

– То же самое я сказала бы на твоем месте.

Она подмигнула мне и пошла вверх по лестнице в свою комнату.

57

Когда я спустилась к маме, она стояла в коридоре перед зеркалом и поправляла прическу. До меня донесся сладковатый запах ее духов. Показалось, я вижу картинку из своего прошлого. Так было в ночь перед смертью Кая. Я вспомнила, что после трагедии мама никуда больше не выходила. Сегодня она собиралась выйти в первый раз.

Это также был первый раз, когда мы куда-либо выходили с ней вместе – после того, как мне исполнилось лет восемь. Еще пару лет назад эта идея не показалась бы мне удачной. Я почувствовала бы себя маленькой девочкой, которую привезли на детский день рождения. Или ребенком, которого постоянно приходится опекать. Но теперь мы с мамусиком были как подруги, и мне это нравилось. Я решила не рассказывать ей ничего из того, что выяснила про Кевина, а также о том, почему мне необходимо попасть на эту вечеринку. Вместо этого я чувствовала беззаботность и даже заразила маму своим хорошим настроением.

Мы поехали в мэрию через весь городок, дорога шла под гору. Стоял теплый вечер. Через открытое боковое стекло меня приятно обдувал ветерок, развеивая душную жару летнего дня.

– Идеальный вечер для выхода, – заметила мама, подпевая песне Эроса Рамаццотти, доносящейся с «Авторадио». Это была ее любимая станция – мне она не очень нравилась, но главное, чтобы мама была счастлива.

Казалось, не только мама, но и весь Ульфинген был такого же мнения – все улицы возле мэрии были забиты автомобилями, даже соседние проулки. Хотя Ульфинген – небольшой городок, увидев толпу перед входом, можно было подумать, что мы на нашумевшей премьере в столице.

– Лучше бы мы пошли пешком, – сказала я, выискивая местечко для парковки.

– Ну да! С моими-то каблуками? – Мама убавила звук радио. – Они меня в могилу сведут. Смотри внимательнее! Нет свободных мест?

Едва она это произнесла, пожилой мужчина втиснул свой «Мерседес» меж двумя машинами. Позади нас кто-то нетерпеливо засигналил. Мама проехала немного вперед и свернула на боковую улицу.

– Знаешь что? Сходи пока за билетами, – предложила она, сунув мне в руки кошелек. – Кто знает, сколько еще я тут буду разъезжать…

Я удержалась от замечания, что давно уже следовало так поступить, и вышла из машины. Мама тихонько тронулась вперед, я же направилась в сторону мэрии. Не успела я сделать и нескольких шагов, как кто-то быстро обогнал меня и перегородил дорогу. С испугом я узнала высокого мужчину в поношенной зимней куртке, с длинными спутанными волосами. Бездомный.

– Эй, ты! Не бойся, я ничего не сделаю. Мне надо срочно с тобой поговорить.