Моей надежды серебро

– Когтехват! – ахнула я. – Ты флиртуешь с Бесс Мяк Сайам?

– Ага! – брат выглядел так, как будто только что сожрал круг колбасы. – Не устоял перед ее… статями!

– Золотой кот приходит к золотой кошке… – задумчиво произнесла я. – Ты видел моих? Как они?

– Живут на даче – решили не ездить в отпуск в этом году, чтобы выплатить побольше за квартиру. Ирэн копается в земле, как кошка. Ирисы выращивает. Александр ходит на рыбалку к местному озеру и проносит тебе таких толстеньких серо-зеленых рыбок… не знаю, как называются!

– Бычки, – подсказала я, и сердце сжалось. Это была еще одна наша традиция! – Как Бесс? Справляется?

– Вполне, – улыбнулся Транш. – Но она терпеть не может, когда Александр треплет ее по животу!

Неожиданно брат обнял меня и притянул к себе.

– Не беспокойся за них, прошу! Мяк Сайам делает все возможное, чтобы они ничего не заметили. – Транш коснулся расцарапанной щеки, усмехнулся: – И даже немного больше!

Я, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в нос.

– Перспективы есть на любовном фронте?

– Перспективы есть всегда! – уверенно ответил брат. – Я умею ухаживать!

– Не сомневаюсь в этом, – серьезно кивнула я. – Бесс – хорошая амимара.

На том мы и разошлись. Я отправилась по Лунному пути в Тайлевилль, баюкая в душе одновременно светлую печаль, чувства разочарования и горечи, и радость от предвкушения встречи с Дашаном, а Транш по крышам вернулся домой, чтобы утром отравиться в Срединный мир.

Ключ повернулся в замочной скважине. Дверь в покои среднего из Фракенов распахнулась. Я сразу отправилась в ванную комнату. Вчерашнюю ночь до сих пор хотелось смыть с себя, как следы тяжкой болезни.

Включила горячую воду. Меня окутали клубы пара. Мой разноглазый морок бесшумно скользнул внутрь, и я ощутила его нежные руки, помогающие снять одежду. Мы не говорили, раздевая друг друга – с Дашаном слова казались ненужной спешкой, он и так все понимал и чувствовал. Ладонями приподняв к себе мое лицо, прошептал лишь: «Моя солнечная кошка!» и принялся целовать: бережно, неторопливо, растягивая удовольствие. Стыдливо запотевшее зеркало скрыло отражения, оставив нас наедине.

* * *

– Можно сейчас наведаться в библиотеку? – спросила я, когда мы, проголодавшись, вывалились на кухню и принялись шарить по полкам.

– Я не смогу помочь тебе найти нужное, если не буду знать, что ты ищешь! – заметил Дашан.

– Сейчас, – вгрызаясь в сосиску, пробурчала я, – давай сначала поедим!

Противная слабость, сопровождающаяся лихорадкой, отступила. Наоборот, я была полна энергии и ощущала себя будто наполненной пузырьками воздуха – неведомая сила распирала меня изнутри. Незнакомая, непредсказуемая, опасная… Только ее мне не хватало!

– Знаешь, – Дашан на миг перестал нарезать аккуратными ломтями буженину, – ты невыносимо прекрасна, Шарен! Хочу запомнить тебя такой, какая ты в эту минуту! А еще у тебя глаза изменили цвет, ты в курсе?

Подавившись сосиской, я метнулась в ванную. Посмотрела в зеркало, разглядывая невыносимо прекрасную себя с глазами цвета такой изумрудной зелени, что радужки Зиля показались бы в сравнении с моими блеклыми! А я-то всегда ему завидовала!

– Шарен? – Дашан остановился в дверях. – Что происходит? Может, расскажешь мне?

– Может, и расскажу, – пробормотала я, с силой натирая веки, будто надеялась при помощи этой нехитрой процедуры заставить глаза поменять окраску. – Но вначале давай поедим. По пути в Библиотеку я скажу тебе, какая информация мне нужна.

Почему я не открылась ему? Наверное, по той же причине, по которой умолчала, разговаривая с братом. Я не имела права осуждать решения мамы, и моей вины в собственном появлении на свет не было. Но… мне было стыдно. И страшно. И непривычно. В общем, впору шипеть, плеваться, а не разговоры разговаривать!

К концу завтрака заявились Транш с Куртом. Последний бросил на меня внимательный взгляд и только головой покачал.

– Я не понял! – воскликнул Транш, подъедая остатки буженины. – А что у тебя с глазами? Ни у кого еще не видел таких зеленющих!

Я молча уткнулась лицом в плечо Дашану, прекрасно понимая: стоит Траншу хоть раз увидеть меня рядом с Властителем или одним из его сыновей, как он сообразит, в чем дело!

– Шарен обещала рассказать, – невозмутимо пояснил средний из Фракенов. – Думаю, вам тоже будет интересно послушать!

– Ну, я-то уже все слышал! – самонадеянно проворчал братец, подтягивая к себе тарелку с обойденными вниманием копчеными рыбешками. – Валяй.

Пришлось слово в слово повторить рассказ. Торхайм слушал с неподдельным интересом, крутил лохматой головой, чем напомнил мне любопытствующего уличного пса. Дашан скрестил руки на груди и не сводил с меня глаз, отчего я ощущала уверенность в своих силах и тепло где-то в средостении. Странная штука – любовь. То ввергает нас в отчаяние, до поднимает к небесам, а то позволяет просто возвращаться к самой себе.

– Ох, грехи мои тяжкие, – простонал Курт, когда я замолчала. – Ну, ты и наворотила этой ночью, Шарен! Жаль, меня с тобой не было! С удовольствием взглянул бы на скульптурку в катакомбах Драггаха и потрепал бы баргестов за брылы.