Моей надежды серебро

Тетушка Лина стояла на пороге, кутаясь в любимый халат, и с ужасом смотрела, как я уничтожаю недельный запас еды.

– Привет! – с набитым ртом сказала я. – Прости! Очень-мням-есть-хочется-мням!

– Где ты была? – удивилась она. – Транш сказал, ты снова сбежала из Тайля, и тебя нигде не могут найти.

– Сбежала, – кивнула я, – мням!

Лина покачала головой. Разожгла маленькую плитку. Споро убрала следы моего пиршества, сотворив из пейзажа хаотичного насыщения подвид изысканного завтрака, налила себе чаю, а мне теплого молока, и села напротив, подперев подбородок пухлой рукой.

– Ты сейчас очень похожа на Шаншаллу, – грустно улыбнулась она, разглядывая меня. – Однажды я видела ее в подобном состоянии…

– Эм-м… насыщающейся? – удивилась я.

– Стоящей на перепутье, – уточнила тетя. – Иногда выбор рвет душу на части…

Я посмотрела на нее внимательнее: в рыжей шевелюре проблескивали седые нити, будто серебряные проволочки.

– Ты и Красногрив? – спросила, набравшись наглости.

Лина вздохнула. Встав, отошла к окну, оперлась на подоконник, выглядывая на улицу. Резко развернулась ко мне.

– Ты уже почувствовала это в Дашане Фракене, Шарен?

– Что? – не поняла я.

– Эту… отстраненность от всего сущего. Приверженность собственному неповторимому пути, на котором ничто не должно отвлекать от цели. Ничто и никто! Есть звезды, малышка, а есть небеса… И если звезды иногда падают вниз, рождаются и умирают, то небеса пребудут вечно. Мы с тобой – всего лишь звезды!

Слушая тетушку, я забыла и про голод, и про пустоту в душе́. Броситься бы к ней и обнять… но сердце подсказывало, что нужно дать ей выговориться. Слишком долго она держала это в себе!

– Есть люди, недостижимые, как мечта, – продолжала Лина. – Можно отдать всю себя, но ничего не получить взамен, кроме краткого мига призрачного счастья. А есть другие – простые и надежные. Те, что рядом, когда нужны. Как твой дядя. Как твой отец.

– Поэтому ты выбрала Распута, а мама – осталась с папой? – задала я главный вопрос.

Лина глянула так, что я поняла – она заметила изменения, произошедшие со мной этой ночью: от веселья на грани безумия до правды, приведшей к отчаянию.

– Ты узнала? – ответила она вопросом на вопрос. – Гулена проговорилась?

Я замотала головой. Перед глазами вновь предстали покои Властителя с потолками, уходящими в бесконечность, под которыми насмешливый женский голос произнес: «Я привела ее… Я привела твою дочь!»

– ОНИ сказали мне…

Тетя села на подоконник. Заговорить она смогла лишь через пару минут, и первой фразой было:

– Полная Луна моему праху! Красная знала об этом?

Я пожала плечами.

Подойдя, Лина обняла меня и чмокнула в макушку. От нее пахло сдобой, кошачьей мятой и парным молоком – запахи, знакомые с детства.

– Теперь мне понятно, почему с раннего утра ты выглядишь, как драная кошка, Шарен! Знаю, сейчас ты в растерянности и смятении. Возможно, негодуешь и обвиняешь Шаншаллу в том, что она сделала…

Я хотела прервать ее, сказать, что я не просто не думала об этом, но и не хочу! Слишком больно… Но Лина не дала возразить:

– Не суди, малышка! Она любила твоего отца всем сердцем. Она жила рядом с ним и умерла рядом с ним. То, что случилось у них с Властителем… как лесной пожар, вспыхнувший от неосторожной искры, а после пожравший все на своем пути! Они не устояли друг перед другом, оступились и падали вместе… Но только истинно любящая жена и мать могла отказаться от страсти ради… любви!

Горло сдавило. Не рыданием, нет, а невозможностью дышать. Сил хватило прошептать:

– Папа знал?

– Нет, Шарен.

Гудение адского пламени… Его стены вознеслись вкруг остроухими бесами, выпрыгнувшими из памяти. Шаншалла, поглядывая на приближающийся ужас, исторгнутый Бездной, спокойно говорила Дагомирру, все решив для себя:

– Я задержу его! Спасай малышку! Только смените ипостась, иначе вам не скрыться!

– Это сделаешь ты! – возражал тот.

Тогда она притянула нас обоих к себе и поцеловала мужа долгим поцелуем.

Прощаясь.

– Нет, любимый. Ты – должен жить!

Оттолкнула его с силой, развернулась и побежала навстречу твари, перепрыгивая через груды обломков и трупы.

Я – маленькая и я – нынешняя смотрели ей вслед. Но если малышке Шарен было просто страшно, то нынешняя Шарен прекрасно понимала – позволяя Дагомирру остаться в живых, Шаншалла искупала свою вину перед ним. Однако судьба распорядилась иначе, навсегда связав меня с чужаками из Кроттона.

– Тетя, ты помнишь дату, когда я начала выполнять контракт в Срединном мире? – спросила я, изгоняя видение отблесков пламени на закопченных камнях мостовой.

– Конечно, не помню! – воскликнула Лина, повергая меня в уныние. – Но у меня отмечено в календаре! На случай, если понадобится проверить период выплат в Центральном казначействе!

Я даже засмеялась! Все-таки тетушка у меня замечательная! Во всех – кошачьих и человечьих – смыслах!