Могила галеонов

«Ничего или по крайней мере мало, — подумал Грэшем. — Но сейчас, когда я все больше втягиваюсь в это дело, мне надо учиться этому. Даже тот, кто хорошо умеет выживать, нуждается в уроках выживания».

Глава 2

Март-апрель 1587 года

Кембридж

В часовне пел хор. Певцов было немного, поскольку для Грэнвилл-колледжа лишь недавно наступили лучшие времена, но пели они здорово. Чистые, красивые голоса благодаря полуоткрытой двери слышались далеко. Видимо, дела Грэшема шли плохо, если его не трогала музыка. Он, часто для своего возраста знавший тяжелые переживания, сбрасывал груз гнетущих эмоций благодаря наслаждению музыкой. Но сейчас он с отсутствующим видом смотрел в окно, выходившее во внутренний двор. Комнаты на одного являлись роскошью в Кембридже. Членам совета нередко приходилось разделять комнаты со студентами. На самом кембриджском дворе покой (если он там и был вообще) нарушал шум, создаваемый рабочими, строившими новый флигель (первые последствия денег, которыми Грэшем подпитывал свой старый колледж). Две недели назад строительные леса обвалились, а на них находились пятеро человек. Один сломал обе ноги, другой — руку.

Грэшем пребывал в меланхолии. Снова и снова перед его мысленным взором появлялось лицо человека, убитого им на лугу.

— Выбросьте его из головы, — ворчал Манион. Он тревожился за хозяина. И почему он так остро все воспринимает? Мало кто знал правду о молодом человеке, с гордый видом шагавшем по улицам Кембриджа и Лондона, будто все окружающее его не волновало. Это была лишь маска, скрывавшая внутренний мир человека, склонного к сомнениям и страданиям. Кажется, лишь Манион знал истинное лицо хозяина.

— Что выбросить из головы? — спросил Грэшем тусклым голосом.

Маниона раздражало, что хозяин не любит, когда о нем заботятся. Генри был незаконнорожденным, имя его матери никогда не упоминалось. Эта странная история оставалась темным пятном на успешной карьере блестящего сэра Томаса Грэшема. К общему удивлению, он признал сына своим. Но детство мальчика было холодным, лишенным ласки и радостей. Сэр Томас скончался, когда Грэшему исполнилось всего девять лет. Он помнил: у него напрочь отсутствовало желание оплакивать эту кончину. Он видел, как другие дети плакали в подобных случаях, но считал слезы признаком слабости. С тех пор Грэшем стремился подавлять проявления эмоций.

И все же ему часто хотелось плакать.

Маленький Генри, у которого не было ничего, кроме кровати, стола и скудного пособия, рос нелюдимым и угрюмым, часто бесцельно слонялся по огромному особняку, а то и просто по улицам. Причем никто и не пытался удержать его от этого. Он ходил в школу один. И никто не замечал ни дырок в его одежде, купленной слугой, ни синяков на его теле — следов многочисленных драк с другими мальчиками, каким-то образом узнавшими о его происхождении. У него была еда, одежда, крыша над головой, но не было любви. И Генри даже не позволял себе желать, чтобы его любили.

Джордж впервые появился в его жизни, когда пятеро мальчишек загнали Генри в угол в школьном дворе. Двоих он тогда сбил с ног, но у третьего оказался камень, и он швырнул его Генри в голову, чуть не выбив тому левый глаз. У Генри кружилась голова, кровь заливала ему глаза, но он продолжал отбиваться вслепую. Тут Джордж и решил вмешаться. Он не любил неравных драк, и его восхитило неожиданное мужество и стойкость мальчика, на которого он прежде не обращал внимания. А потом в жизнь Генри Грэшема вошел слуга Манион, человек, заботившийся о нем и ставший вторым близким человеком для своего хозяина.

Грэшему тяжело далась степень бакалавра. Пытаясь свести концы с концами, он прислуживал за столом, терпя насмешки богатых, избалованных старшекурсников. Джордж предлагал ему деньги, Генри гордо отказывался. Джордж тогда учился в Оксфорде, он происходил из семьи, всеми корнями и традициями связанной с этим университетом. Визит юриста явился для Генри полной неожиданностью.

— Вы — богатый молодой человек, сэр, — заявил высохший, высокомерный старец, смотревший на Генри с таким выражением лица, как будто он обнаружил на дороге какое-то досадное препятствие. — Вы очень богатый молодой человек. Оказалось, отец Генри, являвшийся финансистом королей и королев, решил завещать свое огромное состояние незаконнорожденному сыну, как только тот получит степень.

Грэшем стоял перед ним в своей убогой комнатке (которую делил еще с тремя бедными студентами), где давно погас очаг, стоял в своей латаной-перелатаной одежде, уставившись на завещание. Неожиданно появившаяся в его жизни бумага означала: он никогда больше не будет терпеть холод и недоедать. Более того — он становился не только самым богатым человеком в Кембридже, но и одним из богатейших людей страны.

До сего момента задача казалась простой — выжить во враждебном к нему мире. Теперь же обстоятельства еще больше усложнились для Генри.