Могила Греты Гарбо

Морис Одебер Могила Греты Гарбо

Входит графиня Дона, останавливается, задумывается.

Графиня. Не могу в это поверить! (Делает несколько неуверенных шагов, рассеянно срывает цветок, подносит его к носу и отбрасывает. Задумчиво садится на скамью.) Он должен был сказать мне!

(Появляется Йеста Берлинг. Он чем-то встревожен.)

Йеста. Для нее я теперь ничто.

(Делает несколько шагов в сторону графини. Она холодно смотрит на него. Он смущен, отворачивается.)

Графиня. Должна ли я поверить, Йеста, тому, что сейчас узнала?

Йеста. Не судите строго, графиня. Я хотел во всем вам признаться, но не осмелился. (Она грустно смотрит на него, встает и выходит. Обессиленный, Йеста падает на колени.) Мне ее не вернуть!

(Берлинг сидит на земле, обхватив голову руками. Графиня возвращается, но он не замечает этого.)

Графиня. Я верю вам. Но не лгите мне больше, расскажите все.

(Лицо Йесты освещается радостью. Он поднимается, с опущенной головой взволнованно прохаживается туда и обратно, сжимая руки. Останавливается, делает над собой усилие и смотрит графине в лицо.)

Йеста. Я ничтожество… Я хотел забыться в вине… Меня преследовали как негодного священника…

(Графиня грустно качает головой. С жалостью смотрит на него.)

Графиня. Значит, это правда!

(Он пристыженно опускает голову.)

Йеста. Увы!

(Графиня смотрит на него долгим взглядом. Она разрывается между суровым осуждением и состраданием. Наконец она говорит.)

Графиня. Бедный Йеста!

(Йеста не верит своим ушам. Он весь сияет от счастья. Приближается к графине, берет ее за руки.)

Йеста. Вы сказали: «Бедный Йеста»… Я могу рассчитывать?.. (Она опускает глаза, но не убирает руки. Он нежно смотрит на нее.) Графиня!

(Она поднимает глаза и встречается с ним взглядом.)

Увертюра

Я говорю:

— Ты совершаешь ошибку!

Она отвечает:

— Захочу и буду смеяться!

— Повторяю, если бы я был на твоем месте…

— Какое самомнение! Да кто ты такой, чтобы указывать мне, как поступить?

Она прекрасно знала, что я никогда не «указываю», однако намного легче притворяться, чем говорить искренне.

Чуть погодя хлопнула входная дверь.

Так она уходила от меня навсегда.

Еще через некоторое время я наблюдал, прижавшись щекой к пыльной и поблекшей бархатной занавеске, как она спускается по бульвару неловким мальчишеским шагом.

На виллу она больше не вернулась. Я не искал с ней встречи. Я сознательно избегал ее. Некоторые ее преследовали, кому-то удавалось узнать ее в толпе и показать на нее пальцем. О ней еще долго говорили, ее часто вспоминали все, кому не лень.

Дети, а иногда и старики, пробуждают воду, бросив с моста камень, и от внезапного столкновения — которое обычно ускользает от взгляда всегда спешащего прохожего или, даже если он заметит его, тут же стирается из памяти, — водная поверхность наполняется круговой рябью, рождается еще один круг, за ним другой, немного подальше от первого, и следующий. Окружность с каждым разом становится шире, и вот уже о берег разбивается тихая волна; круг в круге, и вселенная безбрежной полнотой побеждает, наконец, крошечную бурю.

Так же уходит память, которая…

Но камень уже брошен.

Вилла

1

Вилла, без сомнения, была проектом абсолютно безумного архитектора, сумевшего найти кого-то еще более сумасшедшего, чтобы воплотить задумку. По крайней мере, было ясно (во всяком случае, некоторым жителям города), что она не держится ни на чем, кроме фантазии.