Могила на взморье (ЛП)

Роскошная серебряная вывеска звонка, о которой недавно ему рассказывала Лея, была заменена на более простую с деревянной резьбой.

— Пьер!

Лея выглядела нерешительной, будто не зная, должна ли она была броситься ему на шею или нет. Первое было бы ему дороже, но произошло второе. Но он летел несколько тысяч километров над Атлантикой на другую сторону мира не для того, чтобы лишиться мужества через десять секунд. Он даже рассчитывал на то, что Лея встретит его прохладно. Если бы кто-то высказал ему то, что высказала Маргрете Лее, он бы тоже чувствовал себя неуверенно.

— Входи, — сказала она.

Он мог чувствовать, как тяжело в тот момент было у нее на сердце, ведь с ним было то же самое. Она боялась того, что сделает с ней эта встреча, a он боялся, что Лея не найдет достаточно любви и мужества, чтобы второй раз начать все заново.

Девушка шла впереди него через свою светлую, просторную квартиру. Все в ней дышало мещанством и уютом, от ковров и мебели, до стен в пастельных тонах и огромной люстры. Вместо обязательных в таких квартирах картин, Лея увеличила свои любимые черно-белые фотографии и повесила их в рамках.

— Пожалуйста, садись. Хочешь что-нибудь выпить?

Пьер пренебрег обычными рамками, в которые Лея пыталась втиснуть его посещение. Он не пришел, чтобы поболтать за чашкой кофе, а имел твердую цель.

— Эдит мертва, — сказал он, — и Майк тоже.

— Что?

Конечно, она была шокирована. Лея не была человеком, желающим смерти другим, что бы они ни сделали.

— Две недели назад посреди ночи Майк въехал в стену на своей заводской территории на скорости более ста километров в час. Он не был пристегнут и имел в крови две промили. Он умер сразу.

Лея села в большое кресло, сдавила руками кованные подлокотники и неподвижно смотрела вперед, до тех пор пока – совершенно неожиданно – не закрыла лицо руками.

Пьер открыл окно. Шум большого города поглощал тягостное молчание. Затем он прошел к маленькой передвижной тележке для чая, на которой стояла бутылка с водой и несколько стаканов. Он увлажнил платок, который привез с собой, наполнил стакан и возвратился с тем и другим к Лее.

— Спасибо, — сказала она, выпила до дна и позволила Пьеру склониться над ней и слегка коснуться ее лба и щек платком.

— Тебе лучше? – спросил он.

После продолжительного вздоха она нерешительно кивнула.

- Я предполагаю, что он не справился с тем, что обнаружился труп Юлиана. Десятилетиями они отгораживались от этого, а затем…

Это также было и первой мыслью Пьера. Но возможно, на Майка повлияло что-то еще. Он все еще воспринимался как покровитель, глава компании, тем более, что среди них был он финансово самым успешным и имел лучшую репутацию. В принципе, тем или иным способом, они все зависели от него, либо от его финансовой поддержки, либо от процветающей фабрики. Даже Харри, который постоянно на него наезжал, не мог без него обойтись. Когда появился труп Юлиана, Харри покончил с собой, Лея снова ушла, a Пьер сообщил, что закрывает свою практику и покидает Пёль. Остались только его нелюбимая жена-шантажистка, а также безрадостная Маргрете. И все это однажды ночью объединилось с бутылкой бурбона.

— В своей предсмертной записке он признался, что хотел убить Жаклин и поэтому подсыпал ей в чай дробленый орех. Он оставил все, включая дом, своему сыну и своей первой жене, Барбаре.

— А Эдит? – поинтересовалась Лея.

— Умерла через два дня после Майка. Сначала Харри, затем похоронили останки Юлиана на кладбище, и наконец, Майк, со всем этим она не справилась. На кладбище один за другим появляются свежие могильные холмы, с умершим господином Моргенротом это было пятое погребение за десять дней. Кстати, вот письмо Маргрете для тебя. Она дала мне прочитать его на похоронах Эдит. Из него я понял, почему ты ничего не сказав, оставила меня под покровом ночи.

Он передал Лее письмо, которое состояло всего из нескольких строк.

Дорогая Лея,

я оклеветала тебя. Ты тогда не участвовала в сокрытии убийства Юлиана. Я была наполнена ненавистью и завистью, не только из-за твоей замечательной жизни, а потому что ты была единственной из нас без этого ужасного бремени.

Мне очень жаль. Надеюсь, ты простишь меня.

Маргрете.

— О, Боже, — вскрикнула Лея и вскочила. – Это правда? О, Пьер, это действительно правда?

— Ну, да. Она наврала тебе с три короба, мягко говоря. Ты не была тогда соучастницей. Я уже говорил тебе об этом.

Она обняла его и расцеловала. Но потом, в последний раз, снова засомневалась.

— Посмотри на меня и поклянись своей любовью, что в письме Маргрете написана правда.

Он улыбнулся.

- Я клянусь.