Могила на взморье

— На этот раз, да. Он берет все, что хочет, все танцуют под его дудку... Твоя фотовыставка, например. Я рад за тебя, Лея, честно. Но Майк опять изображает из себя великого мецената, и мне это не нравится. Ты в курсе, что он ведет переговоры со Шверином, чтобы провести выставку в столице земли?

Нет, это было для меня новостью. Я вздохнула.

— И вся эта ревность, только потому, что я вчера приняла его приглашение на ужин. Там ничего такого не было. Самый интересный момент был, когда я учила его и Жаклин выполнять упражнение из восточной гимнастики, которому я научилась в клинике. Нужно расслабиться и думать о том органе, которому желаешь что-нибудь хорошее.

— Майк, наверное, думал о своей печени. По крайней мере, я бы ему посоветовал.

— Эй, давай без сарказма. Кроме того это подпадает под твою обязанность не разглашать служебную тайну.

— Теоретически под мою обязанность неразглашения тайны подпадает и то, что у Майка две руки и две ноги, и тем не менее это для всех очевидно.

Он немного прошелся по терассе, оглядывая Кирхдорф и море поблизости, от которого отражались последние солнечные лучи уходящего дня. С востока уже подкрадывалась темнота.

— Я хочу уехать отсюда,— сказал он.

— Уже, так рано?

— Нет, я имею в виду с острова. Я хотел бы жить где-нибудь в другом месте.

Пьер вернулся ко мне и убрал прядь с моего лица.

— Может в Буэнос-Айресе?

— Ты хочешь уехать со мной в Аргентину? — удивленно спросила я.

— В Буэнос-Айрес, Барселону, Банкок, Берлин, куда захочешь.

— Но ты...

Я хотела сказать ему, что он совсем меня не знает. Но в последний момент поняла, что это было не так. После всего, что Пьер сказал мне, он знал меня всю жизнь.

Я же напротив знала его всего две недели.

— А как же твоя врачебная практика?

— Врачи могут работать везде, также как и фотографы.

Мне не пришел в голову убедительный контраргумент. Я любила Пьера. Мы еще не спали друг с другом, еще год назад для меня было немыслимо обсуждать с человеком, с которым у меня еще не было интима, совместное проживание. Было ли дело в возрасте, что все это не играло для меня большой роли, или в самом Пьере?

Мы долго и горячо целовались, тем самым я хотела выразить свое согласие по поводу его планов на переезд.

— Ты еще не сказал, как тебе мои фотографии,— сказала я, с интересом ожидая его оценку. От него можно было ожидать взвешенную, глубокую и разумную критику.

Он подумал и уже собирался дать ответ, как вдруг из дома общины до нас донеслись взволнованные голоса. Мы еще были на улице, когда выглянула Жаклин.

— Идите сюда быстрее! — торопливо крикнула она. — Мой отец собирается снести «дворец» экскаватором.

Глава 22

Четыре месяца назад

Сабине никогда особо не нравились прогулки по пляжу. Она предпочитала поездки по городам или походы и катание на лыжах в горах. Если не удавалось избежать пляжного отдыха с друзьями, она предлагала озера, такие как Лаго Маггиоре или Мекленбургское поозерье. Морские просторы обычно вызывали у нее странное беспокойство. Психоаналитику не понадобилось бы и пяти минут, чтобы понять, что это было связано с ее проблемным детством на Пёле. В зависимости от обстоятельств, все итак проистекает из детства.

В этот день она дала себе толчок и пошла к морю, это даже стоило ей меньших усилий, чем она думала. Прошло всего тридцать часов с тех пор как Сабина приехала на Пёль, но она постоянно сталкивалась с прошлым. Может быть, пришло время перечеркнуть эти давно ушедшие года. Не в том смысле, чтобы отрицать их, как Сабина делала раньше, а в том, чтобы принять их как неизбежный факт. Те годы сделали ее сильной. Кто знает, где бы она была, если бы не начала так рано конфликтовать и сторониться других? Кроме того, в ее жизни были и приятные моменты и события, когда Лея была совсем маленькой, или когда в двенадцать лет Сабина выиграла соревнование по плаванию среди молодежи и смотрела в гордящиеся ею лица родителей. Не все было так уж плохо, да и кто сказал, что у людей, у которых было счастливое детство, автоматически была и счастливая жизнь?

Сабина всегда думала, что ее недолюбливали на Пёле в целом и Кальтенхузене в частности, поэтому она уже тогда решила не любить родину. Но теперь оказалось, что она вполне хорошо ладила с Харри и Маргрете, что даже старик Бальтус считал ее достойной уважения, а Юлиан когда-то посвятил ей песню. Сабина сняла обувь. Земля под ее босыми ногами, холодный, мокрый песок меж пальцев напоминали ей о ее корнях. Где еще можно было походить босяком по нетронутой земле?

Пляж не только был местом для всех людей, но и местом бесконечности. В теплом песке растворялись почти все правила и условности. Человек был голым или почти голым, манеры были неважны, можно было лежать среди древних скал, под парящими в небе чайками и на несколько часов представить себя первобытным человеком, которого не угнетает бремя цивилизации. Человеком, сбежавшим от работы, домашних обязанностей, необходимости зарабатывать деньги и у которого есть возможность быть предоставленным самому себе.