Могила номер пять

– Я тоже так считаю, – ответил он тихо. Его красивое лицо чуть-чуть дрожало от волнения. – Много ночей я пролежал без сна, боясь всего. Много дней я провел, отказываясь от всех радостей жизни. Я жил и был в то же время мертв, меня как будто не было. Я завис где-то между пространством и временем, и мне хотелось, чтобы кто-нибудь помог мне. Но никто не появлялся. Я был так одинок, так ужасно одинок.

– И так вы себя чувствуете до сих пор, Эмерик? – спросила Памела.

Он покачал головой:

– Нет, вдруг все изменилось. Я опять ощущаю биение сердца, слышу, как шумит кровь в моих жилах, ощущаю, что сердце у меня больше не болит… Я живу, и это чудо сделали вы!

Горячая волна радости обдала Памелу.

– Я? – спросила она, смущенно улыбаясь.

– Когда вы пришли в дом моей тетки, все для меня начало меняться. Я сам это не сразу заметил, но мое подсознание отреагировало на близость с вами. Какая-то сила – не могу объяснить, какая именно, – подняла меня на ноги. Сегодня, когда я думаю о Кембридже, мое сердце уже не ноет. Я преодолел свою травму, и это прекрасно. Как мне отблагодарить вас за это, Памела?

Она нежно улыбнулась:

– А вы не догадываетесь?

Молодой человек беспомощно пожал плечами.

– О чем мечтает женщина, находясь рядом с мужчиной? – спросила Памела.

– Ну… это зависит от того, испытывает ли эта женщина что-нибудь к этому мужчине.

– Еще как испытывает! – прошептала Памела и закрыла глаза. – Разве мужчина этого еще не заметил?

Эмерик тут же заключил ее в свои объятия, страстно притянул ее к себе и поцеловал горячими губами. Как же ждала Памела этого мгновения! Она мечтала об этом день и ночь, но что это будет так прекрасно, так волшебно, она не могла себе представить.

Это было несказанно лучше, чем в самых смелых ее снах. Приятная дрожь пробегала по ее телу, у девушки было такое чувство, что она вот-вот потеряет сознание от счастья.

Эмерик решил, что нужно держаться за вновь обретенное счастье обеими руками, и он знал, что с Памелой новое разочарование его не постигнет.

– Памела! – вырвалось у него. – Боже, что я делаю?

– То, что и должен, любимый! Держи меня крепче и больше не отпускай. Я хочу навсегда остаться с тобой. Быть твоей на веки вечные, пока смерть не разлучит нас.

– Все-таки судьба не обошла меня стороной! А я уж думал, что придется жить в тени других… Но теперь… Это сияние… Оно ослепляет… Оно ослепляет настолько, что, кроме тебя и себя, я большое никого и ничего не вижу. Я могу любить вновь, и ты разрешаешь мне любить себя. В моей жизни опять загорелся свет. Я буду вечно благодарен тебе за это, Памела!

Ее глаза наполнились слезами.

– Ты плачешь?

– От счастья, – ответила она. – Стена, за которой ты прятался, рухнула.

– Да, ее больше нет. От нее ничего не осталось. Мне больше не нужно прятаться. Нет больше страха перед бесконечно долгой ночью. Я вновь могу мыслить, чувствовать, смеяться. Кончилось время депрессии и мыслей о самоубийстве, жалкого бесцельного существования. Я вновь вбираю жизнь в мою грудь, и это неописуемое прекрасно!

Памела, улыбаясь, погладила его по щеке:

– Стоило приехать в Латри.

– Я так рад, что ты сюда приехала. Благодаря тебе я проснулся.

– Но и в этот момент мы видим сон. Ведь это сон, Эмерик! Действительность не может быть такой прекрасной!

– Да, но этот сон останется с нами навсегда. Сон, в котором, кроме нас, никому нет места.

– Кроме тех, кого мы любим, – уточнила Памела, подумав при этом о сестре.

– Ну, хорошо, – ответил Эмерик, – кроме тех, кого мы любим.

Их губы вновь сомкнулись в долгом, страстном поцелуе.

Вдруг где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка. Памела вздрогнула и отпрянула от Эмерика. С опаской она оглянулась и увидела Арни.

Ей показалось, что он с ненавистью смотрит на нее.

Она любит Эмерика, а он любит ее. При чем тут Арни? Это не должно заботить несчастного идиота, если, конечно, он втайне не надеется, что она ответит ему взаимностью. Может быть, сейчас его постигло разочарование и он разозлился?

– Арни! – вскричал Эмерик.

– Да, мистер Коннорс.

– Иди сюда!

– Да, мистер Коннорс.

Тяжелой походкой Арни подошел ближе. Он не смотрел на Эмерика, а только на Памелу. Его брови сомкнулись.

– Вы хотели поделиться со мной своим джином, мисс Лейтон, – сказал он.

Памела удивилась – ее обещания он не забыл.

– Каким джином? – спросил Эмерик.

– Я тебе потом объясню, – сказала Памела и повернулась к Арни. – Очень сожалею, я как-то забыла об этом.

– Ты за нами подглядывал, Арни, – резко сказал Эмерик.

– Да, мистер Коннорс.

– Давно?

– Да, мистер Коннорс.

– А ты знаешь, что так нельзя делать?

– Простите меня, мистер Коннорс.

– Я не хочу, чтобы ты рассказывал тете о том, что увидел.

Памела удивленно посмотрела на Эмерика:

– А почему тетя не должна об этом узнать?

– Конечно, она узнает об этом, любимая. Но не от Арни же! Я сам ей все расскажу.

Она еще раз внимательно на него посмотрела:

– А ты не стыдишься меня? Ведь я всего лишь какая-то экономка…

– Боже мой, как ты только могла такое подумать, Памела? Не все ли равно, кто и что мы. Главное, что мы счастливы друг с другом. Но тетя Скарлет не должна узнать об этом от Арни.