Могила в горах

– Да, я знаю, но голландцы дают нам довольно точные временные параметры, – настаивал Билли, не желавший так просто сдаваться. – Они помогут нам идентифицировать остальных.

Быстро обдумав аргумент, Себастиан посчитал, что в нем что-то есть, но уступать победу Билли он не собирался. Сейчас. Он пожал плечами, чтобы умалить ценность сказанного.

– Либо он совершил ошибку, и тогда нам повезло, либо время захоронения нам абсолютно не поможет.

– Должно помочь. Сколько семей с детьми исчезло в октябре 2003 года?

– Пока мы знаем, что нисколько.

– Ладно, остановимся на этом, – сказал Торкель и встал, чтобы придать словам веса. – Сегодня мы дальше не продвинемся, у нас есть, с чем работать завтра. – Он обвел взглядом остальных коллег. – Главный приоритет – идентификация тех четверых. Не зная, кто они, мы не сможем распутать это дело.

Открывая входную дверь на Грев-Магнигатан, Эллинор бросила взгляд на часы. Поздно. Уже далеко перевалило за одиннадцать. Она надеялась, что Себастиан еще не спит. Когда она вошла, лампы на лестнице автоматически зажглись. Эллинор покосилась на лестницу, но решила поехать на лифте. На сегодня она уже достаточно постояла и походила. Работала до закрытия. До 21.00. Она часто задавалась вопросом, зачем держать универмаг открытым так поздно, но сегодня, на неделе после зарплаты, народу было много все время. Закончив работу, она прошлась до Вестманнагатан. До своей старой квартиры. Эллинор думала о ней именно так. Старая квартира. Дома – это у Себастиана.

Беспокойство и злость, которые она более или менее вытесняла весь день, вернулись. Утром он говорил необычно жестко.

Нет, не жестко. Зло.

«Домработница, которую он трахает».

Гадкие, ужасные слова. И еще эта мерзкая история о какой-то Гунилле. Некоторое время она подумывала слегка побаловать его по приходе домой. Поворковать и все сгладить, вернуть ему хорошее настроение. Ссориться ей не нравилось. Но на этот раз он зашел слишком далеко. Мириться и просить прощения должен он, не она. Поэтому она весь день ему не звонила. Это было необычно, и она несколько раз уже бралась за трубку, но удерживалась. Пусть знает, что он ее обидел. Ее молчание послужит ему наказанием.

Она задвинула за собой решетку и нажала в лифте на тройку.

На старую квартиру ушло больше времени, чем она планировала. Поднимаясь наверх, она встретила вдову Линдель с третьего этажа. Та, естественно, стала приставать с расспросами. Где же Эллинор сейчас обитает? Ее ведь совсем не видно. На самом деле Эллинор поехала туда, только чтобы полить цветы и удостовериться в том, что пакет с материалами о Вальдемаре Литнере по-прежнему на месте, но вдова Линдель настояла на том, чтобы угостить ее чаем. Действительно настояла. Хотя времени у нее в общем-то не было, Эллинор все-таки подумала, что будет приятно рассказать о своей большой любви, о знаменитом Себастиане Бергмане. Тот факт, что они как раз сегодня поссорились, она предполагала опустить. Какие пары не ругаются? Никакие отношения не состоят из одних праздников.

Сорока пятью минутами позже Эллинор открыла дверь в свою старую квартиру. Она видела, что ее рассказ произвел на Линдель впечатление, хотя та пыталась это скрыть. Она даже долго притворялась, будто не знает, кто такой Себастиан, но Эллинор ей ни на секунду не поверила. Типичная шведская зависть.

Она прошла прямо в спальню, открыла шкаф и увидела, что пакет лежит на том же месте. Она не знала, почему, но с тех пор, как Вальдемар Литнер перед выходными отказался продолжать с ней профессиональное общение, у нее сохранялось неприятное ощущение от всего, с ним связанного. По большей части ей удавалось успокаивать себя тем, что он – справедливо – чувствовал, что это ни к чему не ведет. Однако временами у нее возникала мысль, что ее раскрыли, что Вальдемар или кто-то из его криминальных дружков вломился в ее старую квартиру, чтобы посмотреть, кто она на самом деле такая, и не знает ли она чего-нибудь об их темных делишках. Но никаких признаков постороннего присутствия в квартире не имелось, и если бы кто-то тут побывал, то едва ли оставил бы компрометирующий материал лежать в шкафу. Ее осенило, что она совершила глупость, не сняв с документов копии. Правда, теперь это не имело значения. Завтра она отнесет пакет в полицию и предоставит справедливости свершиться.

Она опять закрыла шкаф и пошла поливать цветы. Час был поздний, но она не позвонила Себастиану, чтобы сказать, что задерживается. Она немного поразмышляла, не остаться ли в старой квартире. Переночевать. Пусть поволнуется, поскучает без нее. Потомится. Но если она не придет домой, он не сможет попросить прощения. Тогда они не смогут прояснить то неприятное, что стояло между ними с утра. Поэтому теперь она стояла в лифте его дома и надеялась, что Себастиан еще не лег спать.