Могила в подарок

Машина остановилась в жилом квартале где-то в районе Нью-Эрмитидж, в Бактауне. Район получил свое название из-за проживавшего в нем некогда обилия иммигрантов, которые пасли у себя в палисадниках коз. Застройку тогда составляли маленькие домишки, под завязку забитые большими семьями.

За прошедшие сто лет Бактаун заметно вырос. В буквальном смысле этого слова. Расти вширь домам было некуда, так что они тянулись вверх, из-за чего район стал напоминать частокол. Из растительности здесь остались с тех пор древние дубы и сикаморы, да и тех изрядно порубили при прокладке линий электропередач. Мостовая была исчерчена тенями деревьев и зданий, а тротуары так и вовсе спрятались от света.

Подъездная дорожка к одному из домов, двухэтажному белому строению, была забита машинами; еще с полдюжины полицейских машин стояло на улице, а во дворе задрал заднее колесо поставленный на подножку мотоцикл Мёрфи. Рудольф остановил машину на улице, у тротуара с противоположной от дома стороны, и заглушил мотор. Прежде чем смолкнуть, тот кашлянул, и в нем что-то противно задребезжало.

Я вылез из машины и сразу же ощутил: что-то не так. Какое-то неуютное ощущение пробежало по мне, ущипнув шею и спину мурашками.

Я постоял так, хмурясь, пока Рудольф и Столлингз выбирались из машины. Медленно поворачиваясь, вглядываясь в окружающие дома, я попытался установить источник странного ощущения. Деревья шелестели осенней листвой; время от времени ветер срывал лист, и тот падал на мостовую. Вдалеке шумело уличное движение. Высоко в небе прогудел самолет.

– Дрезден! – рявкнул Рудольф. – Чего застрял?

Я поднял руку, пытаясь охватить своими чувствами как можно более широкое пространство.

– Погодите минутку, – сказал я. – Мне нужно... – я не договорил: это мешало мне прислушиваться к чувствам. Странное ощущение не проходило. Что же это, черт подери, такое?

– Очковтиратель гребаный, – буркнул Рудольф. Не оборачиваясь, я ощутил, что он сделал шаг в мою сторону и остановился.

– Не горячись, братец, – сказал Столлингз. – Дай человеку поработать. Мы же оба с тобой видели, на что он способен.

– Дерьмо это все, – огрызнулся Рудольф. – Ничего я такого не видел, чего нельзя было бы объяснить, – с места он, впрочем, не двинулся.

Я перешел улицу, шагнул во двор интересующего нас дома, и сразу же обнаружил первое тело. Оно лежало в груде прошлогодней листвы, футах в пяти слева от меня. Маленькая рыже-белая киска валялась, изломанная кем-то так, что передние лапы ее смотрели в одну сторону, а задние – в противоположную. Шея, похоже, тоже была сломана.

Я испытал приступ тошноты. Смерть всегда малопривлекательна. Это в первую очередь относится к людям, но и за животных, живущих рядом с человеком, переживаешь больше, чем за представителей дикой природы. Киска была совсем еще молоденькая – должно быть, просто уличный котенок. Ошейника на ней не было.

Я ощутил вокруг нее маленькое облачко возмущенной энергии, порожденной болью и насилием. И все же одного убитого животного не хватило бы, чтобы я ощутил это с другой стороны улицы.

Не сделав и пяти шагов дальше, я наткнулся на мертвую птицу. Крылья ее лежали отдельно. У следующих двух птиц недоставало голов. Дальше лежало что-то, что совсем еще недавно было маленьким и пушистым, а теперь сделалось маленьким, пушистым и бесформенным – должно быть, крот или суслик. Ну и так далее. Еще как далее – всего дюжина с лишним зверюшек валялись мертвыми во дворе, распространяя вокруг себя потоки разрушительной энергии. Ни одного из них по отдельности не хватило бы, чтобы побеспокоить мое чародейское чутье, но всех вместе хватало для этого с лихвой.

Так что же, черт подери, убило их всех?

Так и продолжая бороться с тошнотой, я вытер вспотевшие ладони о рукава. Я оглянулся на Рудольфа со Столлингзом – их лица тоже приобрели слегка зеленоватый оттенок.

– Господи, – произнес Столлингз и осторожно потрогал кошачий труп носком ботинка. – Что могло натворить это?

Я тряхнул головой и пожал плечами.

– Может пройти сколько-то времени, пока мы узнаем. Где Микки?

– В доме.

– Раз так, – сказал я, выпрямляясь, – пошли туда.

Глава двенадцатая

У входной двери я задержался. Микки Малон жил в неплохом доме. Его жена преподавала в начальной школе. На одну его полицейскую зарплату такого дома не отстроить, но вдвоем они сдюжили. Паркетный пол сиял лаком. На обращенной к прихожей стене гостиной висел морской пейзаж – оригинал, не копия. В доме было много зелени, которая вместе с деревянными полами придавала интерьеру этакий естественный уют. В общем, это было не просто здание, но настоящий жилой дом.

– Заходи, Дрезден, – буркнул Рудольф. – Лейтенант ждет.

– Миссис Малон дома? – спросил я.

– Да.

– Ступайте и приведите ее. Мне нужно, чтобы она пригласила меня войти.

– Что? – вскинулся Рудольф. – Ну уж, уволь. Ты кто, граф Дракула?