Могила воина

Беседа, начавшаяся так хорошо, продолжалась и в здании гарема. Маркитантка давала объяснения. Оказалось, что большая часть комнат заказана для ожидающейся в Миссолонги английской миссии. В других комнатах уже поселились офицеры, служащие арсенала, греки, шведы, немцы. «Скоро станет свободнее, будет поход на Лепанто», – сообщила маркитантка. Сама она служила тут еще при паше, – по ее словам, прачкой. «А может, и не прачкой?» – подумал мастер-месяц, приглядываясь к ее рукам. – «Вот это была комната начальника евнухов», – пояснила она стыдливо. – «А тут жила киаджи-хатун, начальница гарема… А вот здесь комнаты одалисок». – «Одалисок?» – нежно улыбаясь, переспросил мастер-месяц. Слово это подействовало на него как музыка. И хотя комнаты были самые обыкновенные, грязные и пустые, он с особенно приятным чувством выбрал свободную комнату одалиски. Маркитантка обещала поставить все необходимое. «Мебели у нас было довольно, но потом тут была сулиотская казарма!» – «Отлично, тогда я сейчас же перевезу сюда свои вещи. Милая моя, а где тут можно позавтракать? Может, и вы со мной закусили бы?» – спросил мастер-месяц с самой игривой улыбкой, как нельзя лучше подходившей для бывшего гарема. – «Когда перевезете вещи, все будет. И недорого», – сказала маркитантка. Они поговорили, и многое было сказано еще при первой их встрече.

Остальное было сказано в тот же день, после того как он привез свои пожитки. В комнате уже стояли недурная кровать, шкаф, стол, два стула. На полу лежал коврик, а на столе были хлеб, масло, маслины, колбаса, рыба, сыр и графин вина. Мастер-месяц глотнул: очень недурное, хоть немного пахнет мехом. У него заблестели глаза. Судьба снова ему улыбалась. В эту ночь он больше не думал ни о смерти, ни о малярии, ни о своей собачьей жизни.

XVIII

Вскоре в Миссолонги прибыла из Лондона артиллерийская миссия. Городские власти устроили ей на пристани торжественный прием. Было молебствие, произносились речи. Мастер-месяц всего этого не видел и не слышал: дела у него в арсенале не было, но он счел неудобным отлучиться в служебные часы. Говорили, что угощение от городских властей было очень хорошее, что выпито было большое количество санторинского vino santo и сладкого мускатного вина. К вечеру матросы привезли в сераль большое число мешков и ящиков. Мастер-месяц поглядывал подозрительно, предполагая, что это ракеты Конгрева. Все сложили на дворе.

С утра пошел проливной дождь. «Если в мешках порох, то плохо их дело: не сожгут, пожалуй, Лепанто», – весело подумал мастер-месяц, заглянув во двор. Спросил себя даже, не проявить ли усердие. – «Нет, не мое дело. Так будет спокойнее». Однако и без него один из англичан обратил внимание на то, что ракетный состав мокнет. Послали собирать рабочих, но в этот день был праздник: греки отказались убирать мешки, сколько их ни убеждал молодой немец, не очень понятно взывавший к их патриотизму. – «Ведь это нужно для вашего освобождения!» – говорил он, как ему казалось, по-гречески. Вдруг у ворот послышался страшный крик. Какой-то воинственного вида человек в тужурке военного образца, хоть без эполет, орал по английски диким голосом. «Мерзавцы! Негодяи! Я вам покажу праздники! Пропал ракетный состав! Испортили ракетный состав!…» Мастер-месяц догадался, что это сам глава артиллерийской миссии, он же начальник арсенала, Вильям Парри (сэром молодой немец его называл, чтобы выходило звучнее). Несколько греков со сконфуженным видом стали носить мешки под навес. – «Подлецы! Проклятое племя! Освобождать их надо… Мой друг генерал Конгрев повесил бы вас всех за такое дело!» кричал глава миссии. Мастеру-месяцу показалось, что он сильно выпил.

Кто-то испуганно сообщил, что в сераль едет сам архистратег. Вильям Парри немедленно успокоился, принял вид служаки и вышел к воротам для рапорта. В ворота вбежали сулиоты с мушкетами. За ними на прекрасном коне во двор въехал человек в красном английском полковничьем мундире. Мастер-месяц тотчас узнал лорда Байрона, хоть он сильно изменился со времени их встречи у Флориана: очень исхудал и поседел, лицо у него было усталое, изможденное. «Как бы и он меня не узнал?» – подумал мастер-месяц, не суясь вперед, – «да нет, где же? мы люди маленькие, и пять лет прошло, и я стал вдвое толще»… Байрона сопровождал граф Гамба. Дальше ехал грум-негр, и бежали еще сулиоты. Позднее мастер-месяц узнал, что сулиотская гвардия архистратега постоянно следует за ним пешком и не отстает даже тогда, когда архистратег скачет: сулиоты ходить как люди не умеют – бегут лучше любой лошади.