Могильный улей

И в голове вдруг вспыхнул момент из далекого прошлого. Когда я еще мальчишкой однажды зимой возвращался вечером домой после прогулки среди заснеженных холмов с друзьями. Но, как и сейчас помню, когда я остался один, я бежал рысью через покрытую инеем снежную пустыню, чтобы добраться до дома засветло, но потом примерно в полумраке от дома остановился. Я помнил, как стоял там, глядя на огни деревни. Эти огни если вспомнить, то они были освещены фонарными столбами. Повсюду были звуки, которые меня пугали. Они были похожи на медвежий рев и волчий вой. Мне стало еще страшнее, и, когда последний скудный свет от фонарного столба погас, мне стало невыносимо страшно, я не знал, куда идти и что делать. Окрестная деревня как будто на моих глазах превратилась в расплывчатую черную, безликую громадину. Незнакомую мне, и даже мой родной дом, видневшийся на окраине селения, утратил четкость очертаний в сгущающемся мраке. Я помнил, как пошел снег, первые снежинки ложились на мой желтый шарф, который туго был замотан на шее. А я все стоял там один в темноте. Я знал, что получу взбучку за опоздание, зная, что, чем позже я вернусь, тем сильнее будет взбучка, но все еще не находя в себе сил двинуться на свет окон, я наслаждался тихим шумом ночного ветра и мыслью, что я единственный мальчик, возможно, даже единственный человек, который сегодня ночью здесь, среди открытых ветрам посеребренных инеем лугов, вдыхает свежий запах падающего снега. В этот момент я четко сознавал себя жителем деревни, но не частью ее в данный момент. Это было глубоко волнующее, почти эротичное чувство, тайное сознание своего «я».

Ну, хватит, довольно лирики. Воспоминания мои кончились, и я решил вновь приняться за работу. Я протянул левую руку и ухватился за арматурную выемку, которую я проделал. Затем, подтянув свое тело, я сунул руку в карман, вытащил стамеску и начал ей махать изо всех сил. Бетон не поддавался, моя левая рука затекала, а правая ладонь уже и вовсе вспотела. Но я не хотел повторять предыдущую ошибку, я крепко сжимал ручку стамески в руке. После десяти ударов маленький кусочек бетона отвалился и повалился вниз. В этот момент резкий поток ветра попал прямо мне в уши. Затем, как паук, охватил все мое тело в кокон. Сейчас мое тело было беззащитно против холода, который проникал в колодец и добирался до меня. Хотя я и был укрыт (откровенно говоря, то, что на мне было надето, нельзя назвать то, что я был укрыт), но холод казался мне хищной тварью с острыми, как ножи, когтями. Я начал дрожать, мои зубы застучали. Этот холод был подобен моему телу, как будто меня засунули в дробеструйную камеру. Но, несмотря на этот жуткий, собачий холод, я продолжал работать. Я стамеской начал колоть под острым углом, и бетон начал сыпаться, затем я начал колоть под тупым углом. Бетон, как ни странно, начал поддаваться.

Глава 4

Я подтянул свое безжизненное, больное тело. Затем со всего размаха начал колотить дальше. Удар за ударом были очень сильными, и я был рад, потому что бетон сдался и начал крошиться на мелкие кусочки. Кусочки бетона сыпались вниз дождем. Я сделал еще одну выемку и, протянув руку, ухватился пальцами за пруток арматуры. Потом, подтянув свое тело, я вдруг услышал звук полицейской сирены. Я перехватил стамеску из правой руки в левую и начал долбить третье кольцо, сначала под кривым углом, а затем параллельно. Крошки бетона сыпались, и у меня было ощущение, что я долблю деревянный брусок. Не прошло и пяти минут, как я на третьем кольце пробил дыру. После этого я вставил в нее стамеску и подтянул свое тело. Как будто я подтягивался на турнике. Звук полицейской сирены нарастал. Он становился все громче и громче. Неужели это по мою душу, подумал я. Вытянув левую руку вверх, я коснулся кончиками пальцев последнего, четвертого кольца. Я тянулся все выше и выше, и вдруг я ухватился рукой за четвертое кольцо. Затем я вытащил стамеску и, вытянув левую руку вперед, начал подтягивать свое тело. Мой лоб с носом вылезли из колодца, вдохнув свежего морозного воздуха. Я увидал полицейского, стройного, в форме. Он вышел из машины и пошел в дом к этой анаконде.

— Я здесь! — закричал я. — У колодца, помогите мне!

Полицейский меня не услышал, он подошел и позвонил в дверь.

— Спасите меня! Эхе-хей! — снова начал орать я.