Могилы из розовых лепестков

— А твои двоюродные братья?

— Я понятия не имею. Я их не спрашивала.

Но потом я поняла абсурдность нашего разговора и сжала губы.

Круз наблюдал за ожерельем, зажатым в моей руке.

— Подарок от Гвенельды?

Мой рот открылся.

— Ты знаешь Гвенельду?

— Я знаю о ней. Я ещё не имел удовольствия познакомиться с ней.

— Она сказала, что это защитит меня от…

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить её точные слова.

— От кого?

— На самом деле она мне не сказала.

— Она этого не сделала?

— Нет. У неё не было времени.

— Ты не против избавиться от него? — он спросил меня.

— Почему?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, мне придётся уйти.

— Это было бы не так уж плохо.

— Это не очень хорошо.

— Почему я должна быть добра к тебе? И, кроме того, почему ожерелье заставило бы тебя уйти? У тебя смертельная аллергия на полудрагоценные камни или что-то в этом роде? — спросила я, больше в шутку, чем что-либо ещё.

— У меня аллергия не на камень, а на металл.

— У тебя аллергия на серебро? Ты что, вампир?

— Нет. Вампиров не существует.

— О, хорошо, потому что я уже начала думать, что схожу с ума.

— У меня аллергия на железо, — он наблюдал за мной, как бы оценивая мою реакцию. — Как и у всех фейри.

— Фейри? — прохрипела я.

Он улыбнулся, по-видимому, удивлённый недоверием, которое, должно быть, было написано на моём лице.

— Но ты выглядишь как человек, — сказала я.

— Фейри — это люди. Снаружи мы одинаковые, внутри мы немного другие.

— Другие в чём?

— У нас есть, эм… у нас есть силы.

— Типа сверхспособности? Волшебная пыль — одна из них?

— Да. И это.

Круз поднял руку, которая начала светиться ещё белее. Внезапно голубое пламя вспыхнуло и метнулось по его ладони, заставляя холодный воздух пульсировать от тепла. Несмотря на то, что я не стояла близко к нему, я чувствовала жар от огня. Круз щёлкнул пальцами и погасил огонь.

— Некоторые так называемые волшебники тоже могут это делать, — сказала я, снова бросив взгляд на его лицо.

Мой мозг отчаянно пытался оставаться рациональным и отчаянно терпел неудачу.

— Я знаю, в это трудно поверить — в то, что магия существует, — но ты видела это своими глазами. Уже дважды. Почему ты не хочешь в это верить?

— Потому что в этом нет никакого смысла.

— Как и жизнь на этой планете, но мы приняли это.

— Жизнь здесь действительно имеет смысл. Есть гравитация, вода и…

— Посмотри на мои ноги.

Я ахнула. Они парили над снегом.

— Ты можешь… ты можешь летать?

— А теперь, пожалуйста, не могла бы ты избавиться от ожерелья?

Я сжала его крепче.

— Как ты мог подумать, что, увидев, как ты это делаешь, я успокоюсь?

Камень нагрелся в моей ладони. Хотя Гвен не сказала мне, от кого это защитит меня, Круз только что сказал. Признав, что он питал отвращение к железу, я сделала вывод, что ожерелье должно было защитить меня от него.

ГЛАВА 8. ТРУП

Я так крепко сжала ожерелье, что звенья цепочки впились в мою плоть.

— Ты ведь не из-за этого предлагал мне убрать колокольчики, не потому что их могло унести ветром, не так ли?

Круз вздохнул. Воздух, который он выпустил, вышел в виде небольшого облачка тумана, которое медленно рассеялось.

— Я не мог войти в твой дом через парадную дверь. Поскольку у вас нет задней двери, мне пришлось бы лезть через окно. Это выглядело бы странно, тебе не кажется?

— Значит, если я надену ожерелье, ты просто не сможешь подойти ко мне близко, верно? Ты ведь не умрёшь?

Он кивнул, поэтому я расправила ожерелье, подняла его и надела. Круз нахмурился.

— Что опал делает с тобой? — спросила я, когда кулон прижался к моей вздымающейся груди.

— Делает тебя невидимой для нас.

— Значит, ты не можешь видеть меня прямо сейчас?

— Мы можем видеть тебя. Мы просто не знаем, кто ты такая.

Время, как и его дыхание, казалось, остановилось.

— Кто я такая?

Я вздрогнула, как будто моя кожа только что вспомнила, что я была на улице в разгар зимы в одном чёрном платье с длинными рукавами.

— Кто я такая? — спросила я его.

— Ты охотник.

— Охотник?

— Охотник на фейри.

Дрожь прекратилась, и не потому, что мне стало теплее. Во всяком случае, ветер усиливался, поднимал снежинки с земли и кружил их по кладбищу.

— Значит, ты враг? — спросила я, когда мои длинные волосы хлестнули меня по щекам.

— Ты — враг.

— Тогда почему ты всё ещё стоишь рядом со мной? Почему ты не… улетаешь?

— Потому что ты бессильна.

— Но я думала, что у меня есть Взор.

— Это значит, что ты можешь видеть меня таким, какой я есть. Вот и всё.

— Но ты не можешь прикоснуться ко мне теперь, когда я ношу ожерелье.

— Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы убить тебя, Катори. Разве ты не видела пламя в моих руках?

Он закатал свой кожаный рукав. И действительно, все его предплечье светилось.

— У меня под кожей горит огонь. Он бурлит во всём моём теле.

Я обнаружила, что отступаю назад, но потом остановилась.

— Если бы ты хотел убить меня, ты бы уже сделал это. Тебе что-то от меня нужно, не так ли?

Снег начал просачиваться сквозь мои кожаные ботинки. Я больше не чувствовала пальцев на ногах.

— И это имеет отношение к моей матери, не так ли? Вот почему ты здесь.

— Я здесь из-за того, что сделала твоя мать.

— Что она сделала?