Могилы из розовых лепестков

Покачав головой от наглости старика, я продолжила свои покупки. Ещё два человека подошли ко мне, чтобы спросить о Блейке, о том, что произошло на самом деле. Я была ошеломлена тем, что все думали, что он покончил с собой. Неужели Блейку было так плохо, что он подумывал о том, чтобы покончить с собой? Мне было интересно, что думает Касс. Она знала его лучше всех. В конце концов, она работала в «Местечке Би» вместе с ним уже больше года.

Прикусив кончик большого пальца, я уставилась на витрину с супами быстрого приготовления перед собой. Я схватила несколько наугад и бросила их в тележку. В молочном отделе я выбрала сыр, масло и йогурты — клубничный для папы и ванильный для меня. Я потянулась за коробкой простого органического йогурта и замерла. Только мама ела простой йогурт. Я отдёрнула пальцы и закрыла дверцу холодильника. Завернув за угол, я чуть не врезалась своей тележкой в спину парня в мешковатой рубашке и джинсах до щиколоток. Несмотря на то, что джинсы выглядели на нём странно, больше всего меня поразили его босые ноги. Кто ходил без обуви в середине зимы?

Пока его руки шарили по вешалке с органической одеждой, он продолжал осматриваться по сторонам. Я попятилась. Вероятно, это была глупая реакция, но в нём было что-то тревожное, напряжение в шее, от которого связки внутри напрягались, как линии причала.

Органическая одежда — это одежда, изготовленная из материалов, выращенных в соответствии с органическими сельскохозяйственными стандартами. Органическая одежда может состоять из хлопка, джута, шёлка, рами или шерсти.

Он сдёрнул с вешалки простую чёрную толстовку с капюшоном, поднял её, чтобы измерить размер, а затем натянул. Он забыл снять ценник, а также магнитную бирку, которая наверняка зазвенит, когда он будет уходить. Я размышляла, стоит ли предупредить продавца о надвигающейся краже, наблюдая, как он просматривает ещё одну стойку, на этот раз со спортивными штанами. Он схватил одни и, как и в случае с толстовкой, натянул на себя.

Я ожидала, что он подойдёт к обувному отделу, чтобы украсть пару ортопедических сандалий, единственных, которые продавались в этом супермаркете, но вместо этого он развернулся. В тот момент, когда его глаза встретились с моими, я отшатнулась назад, из-за чего моя тележка врезалась в витрину с туалетной бумагой. Пирамида рухнула. Вор воспользовался отвлекающим маневром, чтобы сбежать со своей украденной добычей.

Я наблюдала, как он выходил через вход, слышала, как сработала сигнализация его бирки, видела, как одна из девушек за кассой попросила его вернуться внутрь. Я думала, он убежит, но он этого не сделал. Он остановился и заговорил с ней. Девушка кивнула, а затем отмахнулась от него, даже не договорив. Если у меня и были какие-то сомнения относительно того, кто он такой, наблюдение за тем, как он ушёл, не возвратив товар, подтвердило его личность.

Он был мужем Гвенельды.

Убийцей Блейка.

Бросив тележку, я побежала к выходу. Но потом я остановилась, удивляясь, какого чёрта я гналась за ним. Мне ничего не было нужно ни от него, ни от Гвен. Ничего.

Я вернулась к своей тележке и зашагала по проходам, бросая внутрь случайные вещи. Мои две сумки едва вмещали покупки, и когда я подняла их, колючие тканевые ручки впились мне в кожу. Я положила их обратно в свою тележку и пошла к катафалку.

Боже, я скучала по своей машине. Казалось глупым скучать по куску металла после всего случившегося, но это был мой кусок металла. После поминок я собиралась лететь обратно в Бостон, чтобы собрать вещи, а затем должна была совершить десятичасовую поездку обратно домой, подпевая каждой песне, которая звучала бы по радио. Я не очень хорошо пела, но, чёрт возьми, я любила петь, когда меня никто не слышал.

Я открыла багажник и взяла первую сумку. Сведя лопатки вместе, я вытащила её из тележки и бросила внутрь. Повернувшись за другой, я оказалась нос к носу с ним. Я отпрянула назад и зажала ключ от машины между указательным и средним пальцами.

Его лицо выглядело моложе, чем у Гвен. Не детское, но гладкое, с острыми углами и длинными бровями, которые отбрасывали тени на его и без того тёмные глаза. Несмотря на то, что мне очень многое хотелось ему сказать, я молчала.

Я взмахнула своим импровизированным оружием перед собой, молясь, чтобы новый охотник не увидел, как дрожит моя рука.

— Уходи.

Быстрый осмотр парковки показал, что я была одна. Может быть, если бы я закричала достаточно громко, люди в супермаркете услышали бы шум.

Он улыбнулся. Он, чёрт возьми, улыбнулся!

Моё сердце бешено колотилось в груди и в руке, заставляя ключ дрожать.

— Я не причиню тебе вреда, Катори, — в его голосе была глубина, которой я никогда раньше не слышала ни в одном голосе, как будто его голосовые связки были обёрнуты одновременно кольчугой и бархатом.

— Ты не понимаешь, — мой собственный голос дрожал. — Я причиню тебе вред, если вы с Гвен не оставите меня в покое, — я надеялась, что мои слова прозвучали угрожающе. — Пожалуйста, покиньте Роуэн.

Его улыбка дрогнула.