Могилы из розовых лепестков

После этого в машине стало удушающе тихо.

— Ты ненавидишь фейри так же сильно, как Гвенельда? — спросила я через долгое время.

— Я ненавижу их ещё больше.

— Почему?

— Они убили моих родителей, моих сестёр, моё племя. Они убили всех, кто был мне дорог, потому что наш вождь не согласился отдать им нашу землю.

— Я думала, что фейри живут в баситогане.

— Они там и живут, но им нравилось бродить по нашим землям и заявлять о них как о своих собственных. Фейри — неудовлетворённые существа, которые всегда желают всё большего и большего. У них есть дом в баситогане, но они хотят ещё один у голубых озёр, и ещё один у солёных океанов, и ещё один в заснеженных горах. У них есть друзья, но они им не верны. Никогда ничего не бывает достаточно, — его грудь поднималась, опускалась и поднималась. — Когда мой брат Менава и я присоединились к Готтве, мы рассказали об ужасах, постигших наш народ. Мы слышали об их племени, обладающем властью над фейри, но это были сказки, сплетённые вокруг лагерных костров. Мы не знали, была ли в них правда или это были истории, помогающие детям крепко спать по ночам. Когда Негонгва признал их правдивость, мы предложили нашу лояльность клану в обмен на их защиту. Мне было восемь, я всё ещё был ребёнком, а Менаве было четырнадцать, уже взрослый. Негонгва и его подруга Элика приняли нас, накормили, одели и обработали наши раны. Негонгва поблагодарил Великого Духа за то, что он доставил нас к нему в целости и сохранности. А потом он попросил его сделать мир людей менее привлекательным для фейри, чтобы они перестали преследовать людей. И он слушал. Он сделал человеческий мир враждебным по отношению к ним.

— Как?

— Фейри не бессмертны, но они живут очень долго. Раньше они могли прожить эти годы на нашей Земле, но Великий Дух изменил это. Теперь они стареют с той же скоростью, что и люди, когда выходят за пределы баситогана. И он препятствовал их использованию гассена. Раньше они могли пополнять свой запас пыли, чтобы создавать одновременные иллюзии, но теперь их запас ограничен.

— Если ты и твой брат не родились в их племени, как вы стали охотниками на фейри? Великий Дух благословил тебя силами?

— Через год после того, как мы поклялись Готтва, мой брат взял в пару Гвенельду.

— Ты имеешь в виду, женился?

Тёмные брови Каджики сошлись на лбу.

— Да, — наконец сказал он, как будто просеивал воспоминания Блейка в поисках этого слова.

Холодок пронзил меня, когда я поняла, что, вероятно, именно это он и сделал.

— Они были аабитис — половинками друг друга. По традиции Готтва пара красит противоположные половины своего тела красной землёй и разрезает ладони наконечником стрелы, сделанной из рябинового дерева и железа, чтобы, когда они подходят к шаману рука об руку, они были одним целым.

Я попыталась представить себе церемонию.

— Они были голыми?

— Да. Мы не прятали наши тела под тканью, как вы делаете сегодня. Мы укрывались шкурами, когда на землю опускался мороз, шнуровали кожу вокруг ног и оборачивали полоски ткани вокруг наших чувствительных частей, чтобы избежать царапин, но это был предел нашей одежды.

Мои губы изогнулись, как у ребёнка, при упоминании чувствительных мест. К счастью, глаза Каджики были устремлены на дорогу, а не на моё лицо. Я глубоко вдохнула, чтобы избавиться от своей незрелости.

— Значит, они смешали свою кровь?

— Самая настоящая связь — это связь, созданная из миквы.

Я сделала вывод, что миква — это кровь на Готтве.

— Это отличный способ распространять болезни, — не мог не отметить будущий врач во мне.

Каджика проигнорировал моё замечание.

— Несколько недель спустя, когда мы охотились на оленей, нас нашёл медведь. Менава осыпал зверя градом стрел, но тот продолжал бежать, оскалив зубы. Мой брат схватил меня за запястье и так быстро потащил через лес, что подошвы моих ног едва касались земли. Когда мы рассказали нашу историю Негонгве, он стал очень серьёзным. Он привёл Менаву на опушку леса и попросил его сосредоточиться на сосновой шишке, висевшей на одном из самых высоких деревьев, окружающих наш лагерь. Он попросил его заставить ее упасть.

— Племя собралось вокруг моего брата и наблюдало. Ветка не двигалась с места так долго, что люди вернулись в свои вигвамы, но Негонгва остался на месте, как и Гвенельда и Элика. Когда мой брат попытался отказаться от этой затеи, они убедили его не спускать глаз с ветки. Чтобы сосредоточиться. Они оставались рядом с Менавой, пока сумерки не заполнили небо. Заметив, какими тяжёлыми стали мои веки, Элика села, скрестив ноги, на холодную землю и взяла меня на руки, позволив мне свернуться калачиком у неё на коленях, чтобы уснуть.

— На рассвете я проснулся от её пения. Упала не только та сосновая шишка, но и вообще все с этого дерева. Целые горы шишек лежали у ног моего брата.

— Значит, кровь Гвен дала твоему брату силы?

Каджика кивнул.

— Как ты получил свою? Они женили тебя на ком-то другом из племени?

— Мне было всего двенадцать. Слишком молод для пары. Готтва спаривались во время их пятнадцатого лета.

— Тогда как…