Могол

Для нее сын не был окончательно потерян: она могла часто видеться с сыном, поскольку одну ночь в неделю он проводил дома.

Его сводный брат Насир, в чей полк зачислили Питера, часто приходил вместе с ним, хотя уже имел собственную семью. Саида они видели редко, а Исканде и Пенелопе не разрешалось покидать гарем и посещать родительский дом, и особенно потому, что Блант-ага свободно общалась с мужчинами и надевала чадру только в исключительных случаях. Обе молодые женщины уже стали матерями. Однако сводные сестры и братья относились к самому младшему в семье ребенку Анны по-особенному, веря в его великое будущее. Каждый замечал и расположение к нему Аурангзеба.

Анна одержала победу, получив разрешение женить Питера на английской девушке, но понимала, что сыну нужна наложница, чтобы над ним не насмехались друзья по полку. Вместе с Билкис и Хилмой Анна отправилась на невольничий рынок, — одна она не смогла бы сделать правильный выбор. Бутджи, теперешний их домоправитель, сопровождал женщин с мешком денег.

Анна никогда прежде не бывала на невольничьем рынке. Ее совершенно ошеломила эта ужасная выставка мужчин и женщин, девочек и мальчиков различных возрастов и цветов кожи. Женщины и девочки, стоящие на помосте совершенно голыми, но с прикрытыми чадрой лицом, мало чем отличались от толпы нетерпеливых мужчин и женщин, осматривающих товар с дотошностью и бестактным вниманием. Новость о присутствии вдов Бланта быстро облетела рынок. Их сразу окружили торговцы, навязчиво предлагающие свой живой товар.

— Убирайтесь! — закричала на них Билкис, — Мы пришли к Азиф-хану.

— Я его слуга, госпожа, — воскликнул один из мальчиков. — Я покажу, где он.

— Кто такой Азиф-хан? — растерянно спросила сбитая с толку Анна.

— Он самый лучший торговец, — заверила ее Билкис.

Женщин провели через толпу. Много завистливых глаз было устремлено на их шелковые сари и дорогие украшения. Наконец перед ними открыли дверь заведения, где дивно пахло благовониями и кофе. Здесь их встретила молодая женщина, усадила на стулья в украшенной мягкими коврами приемной и предложили кофе. Определенно здесь имелись отдельные помещения для каждого покупателя, так как больше в комнате никого не было. Не видно также было и никаких признаков рабов. Они слышали только голоса, доносящиеся со всех сторон.

Через некоторое время вышел сам Азиф-хан.

Анна была уверена, что работорговец ей не понравится, поскольку чувствовала отвращение к делу, которым тот занимается. К ее удивлению, Азиф оказался высоким, благородного вида мужчиной средних лет. Степенные манеры без намека на заискивание выгодно отличали его от других купцов.

— Для меня великая честь принимать у себя трех столь уважаемых женщин одновременно, — поприветствовал он их. — Что вас привело ко мне? Вы ищете слуг для себя или?.. — Он многозначительно замолчал.

— Мы ищем наложницу для нашего сына, — сказала Билкис.

— Ах, для молодого Бланта, который недавно стал тавачи падишаха! Разумеется. Вы хотите девушку какой-нибудь определенной национальности?

— Главное, чтобы она была доброй и спокойной, — заметила Анна.

— И покорной, — добавила Хилма.

— К тому же девственницей, но способной сделать мужчину счастливым, — сказала Билкис.

— Каждая девочка, которую я вам покажу, будет девственной. Все они обучены делать мужчину счастливым и покорны. И все же некоторые поживее других.

— Она должна быть, кроме всего прочего, красивой, — добавила Хилма.

— И умной, — вмешалась Анна.

— Конечно, конечно, — согласился Азиф-хан. — Да простят меня аги.

Он покинул комнату, и Хилма потерла ладоши.

— Я так волнуюсь.

Они с Билкис уже покупали наложниц для своих сыновей Саида и Насира, но это было давно. Насиру, самому младшему, исполнилось тридцать два года, и у него уже были три жены и шестеро детей.

Анна, естественно, никогда не участвовала в подобных предприятиях и торопилась поскорее закончить сделку, чувствуя неловкость.

— Вы не находите, что очень неприятно говорить о женщине словно о животном?

Хилму вопрос явно поставил в тупик. Ведь с ней обращались точно так же, пока не отдали Ричарду Бланту.

Билкис печально улыбнулась.

— Здесь, в Индии, да и по всей Азии, насколько я знаю, это обычная участь женщины... но и единственная надежда стать счастливой.

— Принадлежать заботливому хозяину? — продолжала Анна. — Но многим ли из них так повезет?

— Совсем не принадлежать мужчине — еще худшая участь.

Вернулся Азиф-хан.

— Еще кофе? — Он хлопнул в ладоши, и прислуживающие девочки вошли, чтобы вновь наполнить чашки.

— А эти не для продажи? — спросила Анна. Девушки показались ей понятливыми.

— В моем заведении все продается, — улыбнулся Азиф. — Может быть, и я сам. Но эти девочки не слишком умны. Они простые служанки. Вы сказали, что хотите смышленых — и вот перед вами Серена.