Могу я тебе кое что рассказать? (ЛП)

— Да, но она съедала четыре кусочка и проводила остаток дня, попивая неразбавленный «Дюбонне» (прим. французский аперитив на основе крепленного вина).

— О! — я подпрыгиваю на месте. — Мы должны взять бутылочку и налить ей маленький стаканчик.

Никто не готовит сливочное масло так, как французы, сливочно-желтое и посыпанное хлопьями соли. Мне нравится, когда его густо намазывают на свежий багет, но, честно говоря, я могла бы есть его ложкой. Я кладу в тележку две пачки вместе с йогуртом со вкусом вишни, горшочками тертой моркови с сицилийским лимонным соком, острыми сосисками merguez (прим. сосиски для гриля из ягненка или говядины), жирными креветками, политыми чесночным маслом.

В отделе безалкогольных напитков я нахожу свой любимый сироп «Тейссер» со вкусом menthe (прим. мята) для воды и pamplemousse rose (прим. розовый грейпфрут) для добавления в джин.

— Возможно, нам понадобится вторая тележка для выпивки, — замечает папа.

Нам не нужно многое из пекарни, благодаря булочной в деревне, но это не мешает мне добавлять мадлен, печенье langue de chat (прим. «кошачий язык») и огромную розмариновую fougasse (прим. фокачча), которую я обмакиваю в оливковое масло и бальзамический уксус, которые есть у нас дома.

— Кэмерон кажется милым, да? — говорит папа, пока мы осматриваем прилавок с хлопьями.

— Конечно, — пожимаю плечами я, внезапно поглощенная упаковкой розовых сахарных леденцов с единорогом на коробке.

— Думаю, он неравнодушен к тебе. Ты с кем-нибудь встречаешься? — вопрос задан так буднично, как будто выпить кофе с утра. Мы не говорим об этом с тех пор, как мои последние отношения закончились столь плохо.

— О боже, пап, пожалуйста, прекрати.

— Все, что я хочу сказать, это то, что тебе не повредит время от времени повеселиться.

— И что, предполагается, что у меня будет курортный роман с мужчиной, который живет далеко от меня?

— Ага. Ему не обязательно быть твоим парнем. Видит бог, тебе не нужно это отвлечение, — я поджимаю губы, не желая говорить ему, что с тех пор, как я открыла для себя аудиозаписи Кэмерона, он был самым желанным развлечением. Каждый божий вечер.

— Это не по-отцовски. Разве ты не должен был предупреждать меня, что мальчишка — это зло, и убедить меня уйти в монастырь?

Мы оба смеемся. По правде говоря, он никогда не был таким отцом, который открывает дверь с бейсбольной битой, но приятно знать, что он заботится о моем счастье.

Мы сворачиваем в следующий проход.

— Так мы с твоей мамой стали вместе, понимаешь?

— О чем ты?

— Курортный роман.

Я оборачиваюсь:

— Ты никогда мне этого не говорил.

— Я был на мальчишнике у друга в Скегнессе. Разговорился с твоей мамой на рейве, бросил своих приятелей, и она переехала ко мне несколько недель спустя.

Я ошеломлена. Честно говоря, не знаю, какая часть этой истории самая странная.

— Рейв?

— О да, девяностые были нечто, малышка. Вот что я тебе скажу. Ты можешь завести курортный роман, — говорит он, бросая в тележку самый большой в мире пакет картофельных чипсов. — Но никогда не позволяй мне застать тебя на рейве.

Мак’и’Наслаждение

Нарушительница правил

Терпи.

Жди.

Притормози.

Посмотри на себя. Такая красивая, когда извиваешься.

Ты действительно этого хочешь. Тебе сейчас больно, не так ли?

Не говори, просто кивни.

(Глубокий вдох)

Ты получишь то, что тебе нужно. То, чего ты заслуживаешь.

Глава 22

Ханна

После ужина, состоящего из сыра, мясной нарезки, закусок и свежего хлеба, который я купила, мы заканчиваем вечер просмотром какого-нибудь старого фильма о Джеймсе Бонде, который любит папа. Я передаю сахарное печенье по кругу, пока коробка не опустеет.

Кэмерон и Райан растянулись на диване, положив ноги на деревянный кофейный столик. Я сворачиваюсь калачиком в соседнем кресле, укрыв колени уютным пледом.

Смотрю фильм вполглаза, одновременно прокручивая «ТикТок» с одним наушником в ухе. Мне нужно отвлечься, чтобы не оглядываться на Кэмерона каждые тридцать секунд. Он выглядит восхитительно в мягкой белой футболке и клетчатых пижамных штанах, его волосы мягкие и беспорядочные после душа после катания на лыжах.

Мама суетится, накрывая стол на завтра, затем прижимается к папе, но вскоре начинает тихо похрапывать. Папа подталкивает ее локтем, и она направляется в постель. Вскоре он уходит, и Джеймс Бонд пулей вылетает из здания.

Я практически умоляю Вселенную послать Райану сонные флюиды, чтобы он оставил нас с Кэмерон в покое. Не то чтобы я ожидала, что произойдет что-то особенное, но, по крайней мере, надеюсь на поцелуй на ночь.

Я открываю историю наших сообщений, размышляя, что бы я сказала ему, если бы набралась смелости.

Прежде чем я успеваю начать печатать, появляется новое сообщение.

Кэм: Хотел бы я, чтобы ты сидела у меня на коленях, чтобы я мог поцеловать тебя в шею.