Могу я тебе кое что рассказать? (ЛП)

Она приземляется точно так, как надо, прижимаясь к выпуклости.

— Ох, Кэм, пожалуйста, я хочу…

— Можно я трахну тебя здесь?

— О боже, да. Пожалуйста, — выдыхает она. Я еще даже не поцеловал ее. Сжимаю ее подбородок, наклоняя ее лицо вниз, и она открывается для меня, мой язык вторгается в ее рот без лишней мысли, отчаянно ища блаженства, которое я когда-либо находил только с ее поцелуями.

Я переворачиваю ее на спину и надавливаю на ее бедра, прижимая ее к стулу, оставляя между нами немного пространства.

— Перегнись через спинку шезлонга и стяни это жалкое подобие шорт. Я хочу видеть тебя целиком.

Она делает, как ей говорят, и быстро. Все расплывается, когда она выставляет передо мной свою задницу, пухлая розовая кожа блестит между ее бедер. Я хочу съесть ее, подразнить или просто сидеть и смотреть. Восхищаться каждым изгибом, каждой складочкой, каждой капелькой, стекающей по ее бедру, пока она ждет, когда же я прикоснусь к ней. Я бы хотел, чтобы она умоляла, извивалась от пустоты, обезумев от предвкушения.

Слишком много вариантов и мало времени, но я жадный мужчина. Я опускаю голову, чтобы облизать ее от клитора до входа и снова вниз. Ханна стонет и дико извивается, прижимаясь ко мне бедрами.

— Оставайся прямо здесь.

— Куда ты идешь? — в ее голосе мольба, как будто она не может вынести разлуки даже на мгновение. Я не могу притворяться, что мне это не нравится.

— Я сейчас вернусь. Не шевелись, черт возьми.

Я перепрыгиваю через две ступеньки за раз, мчусь в свою комнату за презервативом и спешу обратно вниз. Опускаюсь на колени позади нее, вытаскиваю его из упаковки, стягиваю пижамные штаны ниже бедер и натягиваю.

— Ты готова, детка? — она отвечает, прижимаясь ко мне задом, выгибаясь дугой, вцепившись руками в спинку шезлонга.

Я сжимаю в кулаке основание своего члена, скольжу головкой вверх и вниз по ее губкам, слегка приподнимая бедра, чтобы оказаться между ними. Она тугая, особенно в шортах, которые держат ее бедра вместе, но она такая скользкая для меня, что требуется всего несколько медленных толчков, пока я не погружаюсь очень глубоко.

— Черт. Блядь! — кричит она.

— Для такой воспитанной девушки у тебя чертовски грязный ротик, Ханна, — мои слова только подбадривают ее, и она начинает двигать бедрами назад, подстраивая мои толчки под свой собственный темп.

Я был так сосредоточен на ней, на изгибе ее поясницы, на выпуклости ее задницы, что даже не поднял глаз, чтобы вспомнить, где мы находимся.

— Встань прямо, — говорю я ей, отстраняясь и поворачивая ее набок. — Руки на окно.

Схватив ее за бедра, я снова вхожу в нее, и сила моего толчка прижимает ее к стеклу.

— Аххх, холодно, — выдыхает она.

— Хорошо-холодно или плохо?

— Хорошо. Не останавливайся. Никогда не останавливайся.

Вдалеке видны точки людей, спускающихся с холма, и я благодарю свою счастливую звезду за то, что у их шале нет соседей в этом направлении.

— Смотри, Ханна. Посмотри на всех этих людей, проезжающих мимо на лыжах, — она открывает глаза, и я чувствую, как она сжимается. — Думаешь, они могут видеть, как ты выставляешь свою киску у окна?

Они так далеко, что, вероятно, не могут, но все, что делает Ханна, это стонет в ответ.

— Я ведь чувствую это, понимаешь? Ты сжимаешь мой член все крепче. Грязная, развратная девчонка. Тебе это нравится.

— Да, да. Мне это нравится.

— Прижмись ко мне, — она такая горячая, мне нужно притормозить, иначе я скоро опозорюсь. Я притягиваю ее тело к своей груди за плечи и раздвигаю ее ноги немного шире, удерживая ее насаженной на мой член. Одна рука обхватывает ее спереди, сжимая грудь через футболку, идеальная форма для моей ладони. Другая гладит ее по животу, отыскивая чувствительный набухший бутончик между ног.

Из ее горла вырывается сдавленный стон, и она склоняет голову мне на плечо, когда я обхватываю пальцами ее влагу.

— Так чертовски сексуально слышать тебя, когда тебе не нужно сдерживаться и молчать, — я прижимаюсь открытым ртом к ее шее, вдыхая нежную кожу, чувствуя вибрацию ее стонов в горле.

Я нахожу правильный темп своими пальцами, глубоко заполняя ее, затем растираю медленными, уверенными движениями, прежде чем отстраниться и проделать все сначала, с каждым разом немного быстрее. Она хнычет каждый раз, когда я отстраняюсь, ее руки хватают меня за запястье, когда я тереблю ее соски, лоб прижимается к моей шее. Она смотрит на меня снизу вверх, широко раскрыв глаза, хватая ртом воздух.

— Ты близко, детка? — снова хныканье. — Ты собираешься кончить, Ханна? Прямо здесь, на моем члене, когда весь мир наблюдает за тобой?

— Да, Кэм, блядь. Да.

Я продолжаю толкаться и тереть, посасывая ее шею сбоку, затем двигаюсь, чтобы взять зубами мочку ее уха:

— Вот так, моя хорошая девочка. Именно там, где я тебя хочу. Именно там, где ты принадлежишь мне.