Могучая крепость

— Но если это так, то мы, чёрт возьми, отправим Мерлина вместе с ним! Я думаю, мы могли бы оправдать это на основании того, что случилось с отцом Тиманом, без того, чтобы кто-нибудь решил, что Мейкелу не хватает смелости в его убеждениях. И если есть кто-то — кроме меня — за кем Кайлеб хотел бы послать присматривать Мерлина, то это должен быть он! И это не значит, что нам действительно нужен Мерлин прямо здесь, в Черайасе, чтобы мы могли совещаться с ним, когда нам это нужно.

— Да, это так и есть. — Глаза Кайлеба были задумчивыми. — Мне это никогда не приходило в голову, но ты права. Мы уже отправляли его с небольшими поручениями для нас здесь, в Чизхольме, как, например, его нынешний визит в Восточную Долю. Так что мы могли бы…

Кто-то тихонько постучал в дверь зала совета, и все трое повернулись к двери лицом. Затем она открылась, и их глаза расширились от изумления, когда Мерлин Атравес вошёл в неё, как будто простое упоминание его имени волшебным образом вернуло его из Мейкелберга. Его сапоги были покрыты толстым слоем грязи, ещё больше грязи забрызгало его бриджи и плащ с капюшоном, который он носил поверх нагрудника и кольчуги, а его плечи были припорошены тающим снегом.

— Ваши Величества. — Он поклонился Кайлебу и Шарлиен, затем Нарману. — Ваше Высочество.

Дверь за ним закрылась, и он выпрямился.

— И тебе тоже доброе утро, — сказал Кайлеб, насмешливо склонив голову вбок, когда закрывшаяся дверь снова предоставила им уединение. — Прости, что спрашиваю об этом, но разве ты всё ещё не должен быть в Восточной Доле, обсуждая дела с Зелёной Долиной и герцогом?

— Так и есть, — согласился Мерлин. — Тем не менее, кое-что произошло. Я подумал, что было бы лучше обсудить это с вами лицом к лицу, а не через ком, поэтому вчера я отправился домой. — Он поморщился и посмотрел на свои грязные ботинки. — Боюсь, я не воспользовался своим временем отключения прошлой ночью. — Он снова поднял голову. — Я менял лошадей наверное дюжину раз, и надеялся, что успею вовремя, чтобы поговорить с вами и Шарлиен первым делом этим утром. — Он снова скорчил гримасу, на этот раз с тенью юмора. — Я не ожидал, что вы двое встанете так рано.

— Я полагаю, это потому, что ты не учёл мой регулярный приступ утренней тошноты, — криво усмехнулась Шарлиен. — По общему признанию, обычно он не заставляет нас покидать спальню так рано, но, уверяю тебя, мы к этому времени уже не спим.

Нарман откусил ещё кусочек булочки с маслом в качестве простейшего средства подавить улыбку.

— Вы правы, Ваше Величество. Мне каким-то образом удалось забыть об этом. Я приношу свои извинения. — Сейджин снова поклонился ей, чуть ниже, чем до этого.

— Ты сказал, что собирался поговорить с нами «первым делом утром», — сказал Кайлеб, когда Мерлин снова выпрямился. Глаза императора были полны внимания. — Могу ли я предположить, что ты намеревался обсудить некие события в Корисанде?

— Вижу, вы уже знаете об этом. — «Тон Мерлина был немного странным», подумал Нарман. Почти… не совсем, но чуть… стеснёнными.

— Можно и так сказать, — мрачно ответил Кайлеб. — Я просил Сыча следить за проповедями отца Тимана. Когда я спросил его утром, есть ли новости, он сказал мне, что есть.

— Понятно.

Нарман подумал, что голос Мерлина всё ещё не кажется полностью нормальным, и почувствовал, как разгорается его собственное любопытство.

— Мы только что обсуждали с Нарманом, следует ли нам позволить Мейкелу продолжить его пастырский визит, — сказала Шарлиен. — Очевидно, что, в свете всего этого, Кайлеб и я не особенно рады такой перспективе. Так что мы подумали, что нам следует послать тебя, чтобы убедиться, что Веймин и его мясники также не выстрелят и в него.

— Что Вей…? — начал Мерлин, а затем умолк.

Мгновение он переводил взгляд с Кайлеба на Шарлиен и обратно с очень странным выражением лица, затем откашлялся. Все три его собеседника из плоти-и-крови знали, что у ПИКА не было абсолютно никаких причин когда-либо делать что-либо подобное, точно так же, как все трое давно поняли, что это служило Мерлину своеобразной манерой выиграть время. Что объясняло, почему все трое обнаружили, что смотрят на него в разной степени замешательства, недоумения и предположений.

— Мерлин? — спросил Кайлеб суровой, чуть громкой интонацией родителя, который подозревает, что его отпрыск «что-то замышляет». Мерлин оглянулся на него, затем сделал ещё одну вещь, которую ПИКА никогда не должен был делать, и вздохнул.

— Вы сказали, что Сыч сказал вам, что отец Тиман был убит, — сказал он чуточку уклончиво. — Из этого я предположил, что вы имели в виду, что вы попросили у него полный отчёт о случившемся.

— О чём тут было спрашивать? — возразил Кайлеб. — Тиман уже был мертв, и не похоже, чтобы то, что мы решим сегодня утром, возымеет какой-либо немедленный эффект в Корисанде. Если уж на то пошло, в Менчире ещё даже не рассвело.

— На самом деле, — поправил Мерлин со скрупулёзной точностью, — в Менчире сейчас рассвет. И я мог бы добавить, что у них там, кстати, прекрасная ясная погода.