Могучая крепость

«Потому что они действительно преуспели… чертовски преуспели, — подумал он. — Даже допуская честные завышения с их стороны — чёрт возьми, даже допуская определённое количество преднамеренного преувеличения с их стороны! — они выбили дерьмо по крайней мере из одного из черисийцев. И черисийцы знают это так же хорошо, как и я. Это повлияет на то, как они мыслят, насколько они готовы рисковать. И то же самое справедливо и для наших собственных экипажей. Мы не собираемся волшебным образом превратиться в одночасье в бич морей, но это действие — первый шаг к тому, чтобы убедить себя — и черисийцев — в том, что флот Кайлеба на самом деле не непобедим. И это, друзья мои, стоит каждого человека, которого вы потеряли. Как, и „Князя Доларского“ в придачу».

— А теперь, джентльмены, — сказал он с улыбкой, — поскольку я заверил вас в своём одобрении, давайте начнём разбирать ваши ошибки. Но не волнуйтесь. Я обещаю, — его улыбка стала немного шире, — быть нежным.

V. КЕВ «Танцор», 56, Остров Сокровищ, Доларский Залив

.V.

КЕВ «Танцор», 56, Остров Сокровищ, Доларский Залив

Сэр Гвилим Мензир сердито посмотрел на тёмные иссиня-чёрные воды бухты Хелм. Солнце скрылось за громадой острова Сокровищ, и тени протянулись через залив, превратив его поверхность в чернила, но самые верхние реи «Шквала» и «Щита» были позолочены последними ровными лучами заката, достигающими вершин острова.

А у КЕВ «Дротик» не были, поскольку у него не было верхних реев.

Рабочие команды неустанно трудились на корабле капитана Павела. Они уже установили новую бизань-мачту и новую грот-мачту, и, учитывая изобретательность и мастерство черисийских моряков, Мензир был уверен, что они исправят повреждения в оснастке, прежде чем Тирск сможет отреагировать, отправив более мощную эскадру, чтобы выселить скваттеров с острова Сокровищ.

«С другой стороны, я думаю, мы можем принять как данность, что он пошлёт эту эскадру. — Мензир покачал головой. — И прежде чем он это сделает, мне придётся пересмотреть свою оценку его боеспособности».

Его взгляд остановился на четвёртом галеоне, стоявшем на якоре в маленькой бухте. Ремонт «Князя Доларского» на самом деле прошёл быстрее и проще, и хотя рабочие команды всё ещё трудились над ним, он был практически готов к выходу в море. Во многих отношениях Мензир был рад это видеть. Его орудия не соответствовали орудиям ни одного из его других кораблей, и все боеприпасы, которые у него были для них, уже лежали в его кранцах для ядер. Тем не менее, корабль представлял собой полезную прибавку к его общей силе, и его захват был свидетельством того, чего могли достичь капитаны и команды Мензира даже при соотношении три к пяти.

Как и те пятьдесят процентов потерь, которые капитан Стивирт нанёс его доларскому экипажу.

Мензир нахмурился, так как эта мысль напомнила ему о его собственных потерях и почему его удовлетворение при виде захваченного галеона не было всеобъемлющим. Его взгляд вернулся к «Дротику», и хмурое выражение его лица стало ещё более мрачным.

Восемьдесят четыре члена экипажа капитана Павела были убиты или ранены в бою. «Шквал» отделался всего тремя ранеными, но «Щит» потерял ещё тридцать две человека ранеными и убитыми. Это означало, что сто девятнадцать моряков и морских пехотинцев выбыли из строя, и семьдесят один из них был мертвы. Вполне вероятно, что треть выживших также навсегда останется инвалидами. Даже если бы это было не так, должно будет пройти немало времени, прежде чем они вернутся к исполнению своих обязанностей. Но насущным моментом было то, что эти потери составляли треть от общего состава экипажа галеона, а его возможности по замене были ограничены.

Очень ограниченными.

Адмирал скрестил руки на груди, угрюмо прислонившись плечом к оконной раме, размышляя над этим неприятным фактом.

Он предвидел потери личного состава. Даже на борту черисийского корабля всегда существовали способы убить или ранить человека. Падения с высоты, несчастные случаи на стрельбах, случайно раздробленные руки или ноги при перемещении любого из множества тяжёлых грузов на борту боевого корабля…

В отличие от некоторых флотов, по крайней мере, пьянство редко было фактором в ИЧФ. Другие военно-морские силы — военно-морской флот Корисанда, существовавший до завоевания, и, особенно, Имперский Харчонгский Флот, которые невольно приходили на ум, — ежедневно выдавали ром своим экипажам. Люди в этих флотах с нетерпением ждали своих ежедневных «чарок» как паллиатива от скуки, тяжёлой работы и (особенно на борту харчонгских кораблей) страданий своей жизни, и многие из них проводили столь много времени в алкогольном тумане, насколько это было возможно.