Могучая крепость

— Я не буду притворяться, что был счастлив узнать, сколько времени потребовалось Братству, чтобы, наконец, решить, что я достаточно стойкая и заслуживающая доверия душа. — Губы верховного адмирала скривились в ироничной усмешке. — В то же время, я понимаю, почему они вероятно захотят немного подумать об этом, прежде чем начать болтать о таких вещах, как «космические корабли» и поддельные религии. И, честно говоря, я думаю, что вероятно было хорошей идеей подождать, пока Кайлеб вернётся домой, чтобы рассказать мне об этом лично. — Он снова фыркнул, чуть громче. — По крайней мере, у него было право сесть на меня, если я начну бегать кругами, как виверна с отрубленной головой!

— Эта мысль действительно приходила нам в голову, — дружелюбно признал Мерлин.

— Уверен в этом, — сказал Остров Замка́. Затем он на мгновение замолчал, нахмурившись.

— Что касается такого рода решений, — медленно произнёс он, — я думал об Альфриде.

— Не волнуйтесь. — Мерлин усмехнулся. — Они планируют сообщить ему об этом, как только он нанесёт один из своих визитов в Теллесберг. Целители не позволяют Шарлиен и шагу ступить из дворца, пока не родится ребёнок, и она решила, что именно она скажет ему об этом.

— Я не это имел в виду, — сказал Остров Замка́ ещё медленнее. Он заколебался, как человек, собирающийся с духом, чтобы сказать что-то, чего не хотел, но всё равно продолжил. — Моя мысль заключалась в том, что я не знаю, действительно ли было бы хорошей идеей вообще рассказать ему об этом.

Мерлин удивлённо моргнул. Несмотря на разницу в их рангах, барон Подводной Горы был одним из личных друзей Остров Замка́. Верховный адмирал даже лучше, чем кто-либо другой, ценил остроту ума сэра Альфрида Хиндрика. Если уж на то пошло, если кто-нибудь во всей Черисийской Империи точно понимал, насколько важны были инновации Подводной Горы, то это должен был быть Остров Замка́. Так почему же?…

— Вы боитесь, что он не примет правду о Лангхорне и Бе́дард? — спросил Мерлин через мгновение.

— Ты имеешь в виду, как Рейджис и Зелёная Гора? — Остров Замка покачал головой. — О, нет. Это наименьшая из моих забот, когда дело касается Альфрида!

— Тогда могу ли я спросить, почему у вас есть какие-то сомнения относительно того, чтобы рассказать ему?

— Просто…

Остров Замка́ снова сделал паузу, очевидно, собираясь с мыслями.

— Послушай, Мерлин, — продолжил он, — я знаю Альфрида почти тридцать лет. На всём белом свете нет человека, которому я бы доверял так безоговорочно. И видит Бог, я никогда не встречал никого с более острым умом! Но на самом деле есть три момента, которые, я думаю, необходимо рассмотреть.

— Во-первых, он продуцирует новые идеи быстрее, чем мы уже можем запустить их в производство. Мало того, он заставил всё своё Экспериментальное Управление делать то же самое сейчас, и всё это, не зная правды и не имея доступа ко всем этим… «компьютерным записям», о которых ты говорил. Я признаю, что я всё ещё мало что понимаю в них, но я хочу сказать, что Альфрид продвигается вперёд, основываясь на нескольких намёках, которые ты ему уже дал. Насколько я понимаю, твоя идея в долгосрочной перспективе заключается в том, чтобы люди начали думать о подобных вещах сами, и Альфрид делает именно это. Действительно ли нам нужно — или мы хотим — отвлечь его от использования своего собственного разума и разума таких людей, как коммандер Мандрейн, для поиска идей в чужих записях?

— Во-вторых, я действительно знаю Альфрида. Как только он узнает, что у него может быть доступ к таким передовым знаниям, он нырнёт в них с головой, и мы не увидим его снова в течение нескольких месяцев. Он не сможет устоять перед этим так же, как пьяница не может устоять перед виски, Мерлин, и ты это знаешь. Вероятно, мы сможем придумать какое-нибудь объяснение его внезапному исчезновению, но это будет нелегко. И в том же духе, как только он поймёт, что можно сделать, он перевернёт небо и землю, чтобы это сделать. Я думаю, что есть реальный шанс, что он может в конечном итоге слишком быстро продвинуться вперёд. Ты был очень осторожен, чтобы открыто не нарушать «Запреты», но я думаю, что сдержать Альфрида, не дать ему сделать что-то, что явно представляло бы собой нарушение, может оказаться сложнее, чем ты думаешь. И, наоборот, если мы этого избежим, он будет ужасно несчастен, зная, как много он мог бы сделать, если бы ему только позволили.

— Но третья проблема — и во многих отношениях она самая серьёзная — заключается в том, как он отреагирует на правду, на открытие того, что он мог бы бежать вперёд — учиться чему-то, открывать что-то, делать что-то — всю свою жизнь, если бы не «Запреты Чжо-чжэн»… и что сами «Запреты» были не более чем колоссальной ложью. Кайлеб сказал мне, что Братство было обеспокоены его возможной «юношеской импульсивностью», если они скажут ему правду. Что ж, Альфрид не импульсивный подросток, но я буквально не знаю, сможет ли он продолжать притворяться, что не знает правды, когда на самом деле узнает её.

— Хм.