Могучая крепость

«Может быть, мне следовало позволить Арнальду разобраться с этим — позволить ему поговорить с Ветряной Горой, как одному флаг-капитану с другим флаг-капитаном. Может быть, мы могли бы сделать это наилучшим образом за спиной Восходящего Солнца. Конечно, учитывая тот факт, что Восходящее Солнце ненавидит отца Ветряной Горы до глубины души, всё могло бы обернуться ещё хуже. Или, по крайней мере, довольно плохо; я действительно не думаю, что могло быть хуже. Если только Восходящее Солнца не смог бы придумать, как на самом деле отменить учения, которые они провели!»

Его губы дрогнули, хотя на самом деле эта мысль была не такой уж смешной. Вполне возможно, что Восходящее Солнце мог бы придумать способ сделать это. Если кто-то на Сэйфхолде и был способен на такой подвиг, то это должен был быть герцог.

Адмирал-генерал обхватил обеими руками чашку с шоколадом. Светило яркое солнце, и он был рад оставить жестокий холод позади. Море Ледяного Ветра было достаточно плохим в октябре; по-своему, Пролив Бурь и Марковское море были ещё хуже, даже если они были — хотя и незначительно — теплее. Особенно Пролив Бурь сделал всё возможное, чтобы оправдать своё название. На самом деле, — его лицо напряглось, — он потерял два корабля во время одного из яростных штормов, которые обрушились на его флот. Этот шторм в добавок сильно разбросал его строй. Если бы черисийцы наткнулись на него тогда, когда его корабли были разбросаны по всему океану, только Лангхорн знал бы, что они могли бы с ним сделать!

Но сейчас они приближались к экватору, и залив Таро был гораздо более приятным местом в ноябре, чем Марковское море в октябре. Ранним утром всё ещё было прохладно, но ближе к вечеру он пожалеет, что утренняя прохлада продлится не долго. Особенно, если ветер не усилился.

Он смотрел на восточный ветер, слегка прищурив глаза от всё ещё низко стоящего солнца. Рассвет приобрёл отчётливый красноватый оттенок, и на горизонте, казалось, набухала полоска облаков.

«Коль солнце утром красно, моряк держи ухо востро, — процитировал он про себя. — Писание предостерегает от самонадеянных предсказаний. Интересно, не поспешил ли я, поздравив себя с тем, что штормовая погода осталась позади?»

Он отхлебнул шоколада, затем поднял глаза, так как сверху донеслись крики чаек и пронзительный свист виверн. Крылатые существа стаей вылетели с побережья провинции Ветреной Пустоши Республики Сиддармарк, и пока он наблюдал за ними, одна из виверн спикировала вниз, чтобы выхватить что-то из воды. Он не мог сказать, была ли это рыба или немного мусора, извлечённого из кильватерной струи «Меча Божьего», но он поймал себя на мысли, что желает виверне добра, что бы она ни нашла.

— Я вижу, Адмирал Открытых Океанов всё ещё с нами, милорд, — произнёс чей-то голос, и Харпар, обернувшись, обнаружил, что Тейбалд присоединился к нему на корме. Как и адмирал-генерал, флаг-капитан захватил с собой свою чашку шоколада. Теперь он прислонился бедром к поручню кормового балкона и кивнул в сторону особенно неопрятной группы парусов, тянувшихся на северо-северо-запад.

— Более или менее, — согласился Харпар, но он также бросил на Тейбалда умеренно уничтожающий взгляд. Титул, которым старший священник только что наградил герцога Восходящего Солнца, был абсолютно правильным, но адмирал-генерал знал, что флаг-капитан использовал его высокопарную полноту не в качестве комплимента. Харпар не мог придраться к мнению Тейбалда, но нужно было соблюдать определённые приличия, и флаг-капитан слегка наклонил голову, признавая невысказанный упрёк.

— На самом деле, — продолжил адмирал-генерал, — сегодня утром они, кажется, держатся несколько лучше, не так ли?

— Возможно, это как-то связано с вчерашними шхунами, милорд, — сухо сказал Тейбалд, и Харпар фыркнул.

Юмора в этой короткой фразе было очень немного. Он который раз поймал себя на том, что желает — на самом деле, он сомневался, что за всё это жалкое, нескончаемое путешествие было хоть полчаса, в течение которых он не желал бы — чтобы Капитан-Генерал Мейгвайр решил не мешать ему с его харчонгскими «союзниками». Их жалкое искусство мореплаванья, отсутствие дисциплины и колючее чувство собственной важности сделали бы их сомнительным активом и в лучшие времена; тот факт, что большинство их кораблей были полностью или почти полностью безоружны, только усугублял ситуацию. Даже одна из черисийских шхун могла безнаказанно напасть на безоружный галеон, а горстка вооружённых, плохо управляемых харчонгских галеонов была прискорбно недостаточна, чтобы сразиться с ними. Вот почему Харпар был вынужден выделить целую эскадру своих собственных галеонов, чтобы выполнить за них эту работу.