Могучий русский динозавр. №3 2023 г.

Необходимость плавать ближайшие сорок минут меня угнетает; я прислушиваюсь к организму и ощущаю то боль, то усталость. Не хочется всего этого совсем, и как я только выдержу эти сорок минут – целый урок в школе или половина пары в университете – когда это было?

Бассейн совершенно пустой в этот раз. Дежурный спасатель (девочка), изогнувшись, сидит за столом и пялится в телефон. На ней голубые джинсы, увеличивающие в объёме и без того крепкие ляжки, футболка с весёленьким логотипом спортивного комплекса и распущенные, как у ундины, волосы цвета подключённой к электричеству лампочки. Подойдя ближе, я втягиваю живот и здороваюсь. Она, не глядя, кивает в ответ. Занята телефоном, видимо, перепиской с парнем, придурком-спортсменом. Её ресницы измазаны тушью, на впалых щеках румянец – как она меня будет спасать в случае, если моё истрёпанное сердце застопорится? Она же подавится тушью и пойдёт на дно под тяжестью вымокших джинсов.

Я аккуратно нырнул, но всё равно потянул носом хлорированную воду. В горле запекло, воспалилась слизистая в ноздрях. Окаменев от ненависти и холода, я поплыл брасом, выдыхая под воду и глотая воздух на каждый третий мах правой руки.

Я вбираю в себя скукожившуюся мошонку, я сплёвываю под воду вязкую слюну, мешающую дышать как следует.

Вскоре я привыкаю и увеличиваю темп; мышцы на спине горят, наполняются силой плечи и ноги. Я стараюсь работать ногами, чтобы сбросить с них лишний жир. Время застыло, и я стараюсь не думать о минутах; пытаюсь представить, что я в море – пьяный и ласковый. Всё равно никто нигде меня не ждёт.

Так в тот вечер я плавал, не останавливаясь, около двадцати минут, а потом ушёл под воду, чтобы эффектно развернуться, и вдруг оказался в темноте. Что такое? Неужели я посреди Стикса? Лунный свет, проникающий сверху в окошки, позволяет поверить, что я ещё жив.

– Эй! – крикнул я и погрёб к бортику.

Нет никого, тишина, и только часы мерцают. Я выполз на кафель, нашарил шлёпки и стал бродить вдоль бассейна.

– Инструктор?! Девушка! Что за херня?!

Выделившийся пот выталкивает из пор хлорированную воду. Я бегу в душевую – там тоже темно; щёлкаю выключателем – нет электричества. Направившись к шкафчикам, я поскользнулся и упал, как модель на подиуме, – коленку запекло. Дёргаю дверь – закрыто.

– Есть кто?! Что случилось?

Я разогнался, насколько это возможно в шлёпках, и ударил плечом в дверь – куда там! Пару раз крикнув, решил отыскать свой шкафчик, но его было не найти. Ночевать здесь, что ли?

Вернувшись к бассейну, я уселся за стол инструктора и отдышался. Указательный палец прилипает к большому – кровь из коленки. Нашарив пластмассовый свисток с резвой горошиной, я стал свистеть, надеясь, что совпадаю с кодировкой сигнала SOS.

Я сижу в темноте, смотрю на чёрное небо через окошко и посвистываю, прижимая ладонью саднящую коленку. Хоть плачь прямо в воду!

Подаю сигнал, матерюсь, выкашливаю капельки хлорированной воды и опять свищу, как придурок. Если сейчас сюда войдёт эта девка, то я подбегу к ней и одним ударом свалю эту тварь в бассейн, вместе с её макияжем. Пусть поплавает, почувствует, что значит быть оставленной.

Свищу, вздрагивая от холода, свищу, чувствуя голод, свищу и подумываю отлить в бассейн.

Загорается свет. Вбегает она и кричит:

– Я вышла позвонить, а баба Алина подумала, что никого нет, и вырубила электричество!

– И дверь заперла?! – вопрошаю я, свищу и направляюсь к ней.

– Да! Она не знала, что тут кто-то есть. Думала, я ушла совсем. Извините!

Я подошёл к ней и замер, не решившись устроить скандал. Что ей сказать? Ударить её? Толкнуть? Шёл, однако, к ней, стараясь казаться грозным. Пугал. Она встала рядом с третьей дорожкой и вытянулась.

Я свистнул и сказал:

– Ну и овца ты. Я тут… Ну ладно…

Не сумев подобрать слова, я свистнул сквозь тишину.

А что, собственно? Посидел десять минут в темноте и коленку поцарапал. Был один, как всегда – чего тут? Всё в порядке. Но всё равно, случилось нечто унизительное. Ведь я страдал как приговорённый, но не объяснишь. Одиночество в темноте. Со мной каждую ночь такое, и ничего, не умер до сих пор. Живой, вон подумываю, что бы такое сожрать на ужин. А всё-таки что-то есть. Унизительное.

– У вас кровь там немножко.

– Немножко, да! – соглашаюсь я, судорожно соображая, как действовать. – Вот на, держи – поплавай!

Протяжно свистнув, я запускаю свистком в середину бассейна и слежу за её реакцией.

Она прищуривается, чтобы запомнить место падения свистка, переводит удивлённый взгляд на меня и говорит:

– Зачем вы? Достаньте, пожалуйста.

– Сама достанешь.

А вдруг разденется и при мне в воду полезет? Я смотрю на её дрожащие губы, чувствую, что её волосы пахнут шампунем, а футболка – дезодорантом.

– Мне нельзя в воду, – она опускает глаза. – Сейчас нельзя, временно.