Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

Стоя на якоре около рифа в Красном море, мы решили взорвать в барьере проход, чтобы наши лодки могли войти в лагуну. Эжен Лагорио, которому была поручена эта операция, решил проверить герметичность электрического запала, не подвергая опасности никого из людей на борту, и бросил его в воду, соединив проводами с взрывной машинкой. В ту самую секунду, когда Эжен включил контакт, запал проглотила невесть откуда вынырнувшая небольшая акула; должно быть, ее привлекла блестящая латунная оболочка. Не успели мы опомниться, как послышался глухой взрыв, и акула медленно пошла ко дну, оставляя за собой кровяной след. Чуть ли не в ту же секунду внезапно появилась здоровенная Carcharhinus albimarginatus, метнулась к нашей злосчастной жертве и одним движением челюстей рассекла ее на две части. Развернулась на сто восемьдесят градусов, проглотила остатки и удалилась с полным брюхом. Так мы еще раз убедились в непостоянстве реакции акул. Видно, их поведение определяется факторами, которых человек с его притупленным восприятием просто не улавливает.

В этой связи хочется отметить еще одну вещь, связанную с индивидуальностью акулы — да-да, у акулы, при всей ее видимой примитивности, есть своя индивидуальность.

Когда вы приступаете к работе в новом районе, без труда удается в короткий срок пометить определенное количество акул. Но потом начинаешь замечать, что все акулы, которые подходят за приманкой, уже мечены. И вот тебя окружают сплошь одни акулы с бандерильями на спине, а о других, которые упорно держатся поодаль, ты так ничего и не узнаешь. И это отнюдь не особенность одного какого-то вида, мое наблюдение относится абсолютно ко всем видам.

Я вижу только одно разумное объяснение: среди акул одного вида и одинакового размера есть и более и менее смелые. Для меня это важное открытие, ведь именно через него я пришел к тому, чтобы изучать акул и восхищаться ими, а не просто воспринимать их как красивые, но потенциально опасные существа.

Накопленный опыт позволяет нам в большинстве случаев оценивать атмосферу при погружениях в районе, где водятся акулы. Войдешь в воду, и уже можешь примерно предугадать, насколько бурной будет коррида, понадобится ли нам защита или можно обойтись совсем без клеток. Правда, слишком полагаться на свои оценки тоже опасно, очень уж часто мы убеждались, что реакции акул непредсказуемы и порой идут вразрез со здравым смыслом.

После бурного инцидента у Шаб-Араба мы вечером того же дня решили совершить ночное погружение. Клетки на этот раз поставили не рядом, а друг на друга, чтобы кинооператор мог сверху снимать происходящее крупным планом.

Не успела нижняя клетка коснуться воды, как на нее со скоростью ракет налетела шайка акул. Они кусали стальные прутья, оборвали электрические провода и разбили несколько подводных светильников. Возвращавшаяся с рекогносцировки алюминиевая плоскодонка подверглась яростной атаке, акулы даже покусились на винт подвесного мотора. Однако, судя по расплывшимся в воде облачкам крови, эта мощная бормашина рассекла не одну челюсть. Тем не менее кое-чего они добились: сорокасильный мотор заглох, полетела шпонка винта. Каноэ предусмотрительно велел немедленно поднять клетки, и эксперимент был отложен на следующий день.

На другое утро около «Калипсо» ходила лишь одна маленькая акула, и до самого вечера она так и оставалась в одиночестве. Что за таинственная причина заставила акул уйти? Мы узнаем это лишь после того, как научимся анализировать всевозможные вибрации и еще неведомые нам запахи и звуки, составляющие секретный код обитателей моря.

Немало интересных встреч с акулами было у нас во время эксперимента с «Коншельфом-Два» в Красном море. Давайте же посмотрим, что они дают для понимания нрава акул.

Глава десятая Акулы и подводные колонисты

^{О «Коншельфе-Два» и акулах.}

^{Встреча «ныряющего блюдца» с глубоководной акулой.}

^{Подводные колонисты}

Я затянул потуже петлю на щиколотках отца, легонько тронул его за плечо, отплыл назад метра на два и выбрал слабину. Он дернул ногами веревку, что означало «пошел», и в ту же секунду тихо застрекотала камера. Я поплыл прямо, постепенно наращивая скорость в меру своих сил. Оглянувшись через плечо, я совсем близко увидел два ярко освещенных иллюминатора и на их фоне — четкий силуэт моего отца, которого я буксировал ногами вперед в гущу подводной ночи. Темная вода была совсем теплой и полной светящихся частиц, которые прорезали мрак, словно падающие звезды. Часто и энергично дыша, я плыл с предельной скоростью, и когда оглянулся вторично, окна подводного дома были уже далеко. Но я еще различал движущиеся фигуры перед иллюминаторами. Новый рывок за веревку — я остановился; под маской у меня по лбу и носу сбегали капельки пота. Я повернулся, быстро снял петлю с ног отца, и мы поплыли обратно, к подводному селению «Коншельф-Два».