Могущество

Я ничего им не должна.

Единственный способ добиться моего сотрудничества — это сила.

Наконец, я падаю на колени с мучительным стоном. Охранники очень сильны, а я ослабла от долгого пребывания в плену.

— Склони голову. — Грубая рука наклоняет мою голову вперед.

Сжимаю пальцы, когда меня заставляют смотреть в пол.

Мы ждем.

Время идет.

Люди нервно переминаются, шелка шуршат, сапоги скребут по полу.

Император Мидрии все еще не появляется.

— Где он?

— Возможно, кому-то стоит пойти и проверить его.

— Глупец. Никто не торопит императора. Он никому не подчиняется. Мы ждем.

У меня болят колени.

Спина — гобелен жгучей боли.

Плечи затекли от того, что руки связаны за спиной.

На фоне слышен ропот голосов. Скрипит дверь, кто-то выскальзывает наружу, предположительно, чтобы пойти проверить, как там император.

Страх закручивается в моей груди вместе с волнением.

Чем дольше это длится, тем лучше я себя чувствую, ведь отсутствие императора при дворе не случайно.

Но тут кто-то в толпе начинает взволнованно шептать. — Он идет.

Мое сердце замирает.

Закрываю глаза и ищу Кайма в своем сознании, как я делала раньше, когда Лок дал мне дар мысленной речи.

Где ты, любовь моя?

Что он сделает, когда увидит меня вот так, связанную и униженную, со следами мидрианского произвола на теле.

— Кроген здесь. Эта сука-убийца, наконец-то, получит по заслугам. Держу пари, он сам приведет казнь в исполнение. Парень всегда отличался жестокостью. Он даже хуже отца. — Дворяне шепчутся о моей предстоящей смерти с диким ликованием.

В моей груди страх борется с волнением.

Сердце бьется так быстро, что я боюсь, как бы оно не разорвалось. Делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться.

Кайм?

Раздается слабый стон, когда массивные золотые двери за троном открываются. Поднимаю голову, но охранник толкает меня обратно. — Глаза вниз, — шипит он.

Из толпы доносятся вздохи. В шквале шуршащих платьев, скрежета сапог и небольшой толкотни все разом падают на колени.

В комнате наступает тишина.

Одинокая пара шагов гулко отдается по полированному полу.

Даже охранники рядом со мной падают на колени.

Тук-тук.

Тук-тук.

За спиной я еще крепче сжимаю кулаки. Внутри меня вспыхивает гнев.

Это, должно быть, Кроген. Мидрианский двор так не отреагировал бы на кого-то другого.

Это человек, который хочет осквернить меня, а потом убить.

Кто хочет стереть мой народ с лица земли.

Не обращая внимания на стражников рядом со мной, я поднимаю голову, желая увидеть своего презираемого врага воочию.

— Опусти свою чертову голову…

— Нет. — Мужской голос прорывается сквозь гневное шипение охранника. Это голос, которого я никогда раньше не слышала, глубокий и немного хрипловатый…

И, возможно, с легким намеком на напряжение.

Он нервничает?

С чего бы императору всей Мидрии нервничать?

Поднимаю глаза и встречаю его взгляд.

Бледно-голубые глаза, такого же оттенка, как у Хоргуса, смотрят на меня. Новый император — вылитый молодой Хоргус, которого я видела на стольких портретах.

На вид ему примерно тридцать зим или около того, и у него такие же соломенно-светлые волосы и широкие плечи, как у его покойного отца. В мидрианских традициях, я полагаю, его даже можно назвать красивым.

Когда он медленно идет ко мне, замечаю скованность его походки и влажные пятна под мышками, пот проступает сквозь королевскую синюю ткань его пиджака.

Замечаю, как он настороженно оглядывается по сторонам, как будто ищет что-то… или кого-то.

Мое сердце бьется чуть быстрее.

Кайм… где ты? Во что ты играешь?

Новый император Мидрии подходит к тому месту, где я стою на коленях, и протягивает руку.

— Вставай, — неловко произносит он.

Рядом со мной стражники застывают.

Шокированный ропот проносится по залу.

Слева от меня старик с грубыми чертами лица и кустистыми бровями поднимает голову. — Ч-что это значит?

— Замолчи, — огрызается Кроген, бросая на мужчину властный взгляд. Его взгляд возвращается ко мне. — Пожалуйста, вставай.

Я отвечаю ему спокойным, как мне кажется, взглядом. — Я в наручниках, — тихо отвечаю, поднимаясь на ноги.

На мгновение император просто смотрит на меня, и я клянусь, что с его лица исчезает краска.

— Встать и снять наручники, — приказывает он своим стражникам.

— Но…

— Ты серьезно сомневаешься во мне, охранник? — В голосе Крогена звучит ужасающая угроза. — Немедленно освободите ее.

Охранники послушно встают во весь рост. Один из них достает связку ключей и начинает отпирать мои железные наручники. Запястья покидают эти ужасные оковы, и я разворачиваю руки вперед.

Когда кровоток возвращается к норме, в ладонях начинает покалывать. Я размахиваю ими взад-вперед, стряхивая скованность и боль.

Кроген наблюдает за мной с минуту. Мне кажется, или он выглядит немного больным.

— Ты помилована, — тихо говорит он.

Зрители ахают. Они начинают яростно перешептываться и переговариваться между собой.