Могуто-камень

Но Гошу, казалось, не волновали ее страхи. Она шла вперед так же уверенно, как по ярмарке бурлаков в Малых Вещунах, внимательно обшаривая глазами каждую кучу мусора в поисках одной ей известных полезных железяк. За спиной у нее болтался пустой пока рюкзак, а сама она напоминала бы кошку во время охоты, да только непропорционально большая грудь, торчащая бушпритом, тяжелая нижняя челюсть с большим полногубым ртом, улыбающимся вопреки всем невзгодам, напоминали Кларе скорее веселого бегемотика из детских книжек, особенно сейчас, когда на голове у нее была бандана, а не обычная встрепанная шевелюра.

Эта копна коротких, прямых и очень жестких русых волос, не поддающихся покраске никакими средствами, в том числе и магическими, приводилась в приличный вид кое-как только мастерством парикмахера Клары, который после стрижки Гоши всегда брал выходной на целый день. Но стоило лишь немного упустить — и ее голова становилась похожа на чучело для распугивания ворон. Клару это нервировало неимоверно — ведь по внешнему виду вверенного ей на попечение бурлака, люди судили и о ней, насколько хорошо она справляется со своей обязанностью ахногена. И если с одеждой все было куда ни шло, то Гошина постоянно растрепанная голова всегда вызывала у Клары досаду.

Однако сейчас досаду вызывала вся Гоша, целиком. Ведь именно она притащила ее сюда и заставила взломать правительственный замок. Снова! Эта наивная простота каждый раз забывала, что Клара не просто снимала государственную защиту, но и держала над этим местом инфополе, блокирующее сигнализацию, до тех пор, пока они не выйдут, и Клара не вернет защиту на место. Иначе полицмаги были бы уже здесь. Это столько забирало сил, что не прошло и получаса, как они вошли, а голова у нее уже шла кругом и ноги предательски подрагивали от слабости. Не сильно пока, но все же.

— Долго мы еще будем тут болтаться? — раздраженно спросила она.

— Я рассчитываю найти одну полезную вещь, — ответила Гоша.

— У тебя весь хлам полезный. Какую в этот раз? — съязвила Клара, злясь и на жаркое солнце, и на прохладную тень, и на запах пыли и запустения.

— Дрель.

— Дрель? Что еще за дрель?

— Штука такая, которая дырки в стене делает.

— Зачем она тебе?

— Ха, ну ясно же, Кларисса — делать дырки. Иногда в хозяйстве не заменима. А еще могу ее в аренду артели сдавать. Все хлеб.

— Можно подумать я мало тебе «на хлеб» даю, — сказала Клара и осеклась — холодильник Гоши она не пополняла уже больше месяца. — Если тебе чего-то не хватает, просто скажи. Мы уже говорили об этом. Ты уже десять лет отдельно живешь. Я же не вижу, что там у тебя с запасами.

— Все нормально, дорогая. Если надо будет — скажу.

Но Гоша не скажет. Еще со школы она была такой гордячкой — никогда ни о чем не попросит, даже если у нее будет последнее платье, или туфли совсем развалятся. Бабушка, когда была жива, не спрашивала, просто давала ей что нужно. Но Кларисса с тех пор, как ее похоронила, все время жила в режиме беспрерывного праздника, и постоянно забывала про Гошины нужды, а когда спохватывалась, вот как сейчас, ей всегда становилось за себя стыдно.

— Я серьезно, Гоша! Зачем ты шляешься по этим развалинам? И меня с собой таскаешь? Это же преступление! Ты понимаешь или нет? Если поймают, то не тебя, а меня! И накажут — меня!

— О-о! Не начинай опять! Ты каждый раз так говоришь! Но пока еще никто никого не поймал!

— Только потому, что я тщательно скрываю взлом.

— Вот видишь! Ты молодец! Ты умней их всех.

— Сколько веревочке не виться, а конец будет. Ты что думаешь — это так просто? Что не найдется полицмага, который меня раскроет? Ахногенов и за меньшее наказывали.

— Не такое уж это и большое преступление. Выпишут штраф и предупреждение, — проворчала Гоша, сдаваясь под напором Клары.

— Серьезно? А позор? Кларисса фон Райхенбах, потомственная немка, — мелкая воришка! Да бабушка воскреснет и не даст мне покоя ни на этом свете, ни на том! Да мне придется тогда уехать куда-нибудь подальше… В Восточную губернию или вообще в Африканскую. Потому что — как я людям в глаза буду смотреть?! Вот так просто все у тебя, да?!

— Не хочешь быть мелкой воришкой, давай по-крупному что-нибудь украдем. Чтоб не обидно было уезжать… — и Гоша громко захохотала. Даже загоготала, — со злостью подумала Клара. — Да шучу я, шучу.

Но Клара почувствовала в ее голосе слабину, и расценила это как хороший симптом. Она давно хотела прекратить вылазки на заброшенные предприятия, но до сих пор ей не удавалось убедить Гошу. И сейчас она вцепилась в Гошино сомнение, как ей казалось, мертвой хваткой.

— Сколько таюн тебе нужно в месяц, чтобы перестать лазить по заброшкам? Назови любую сумму. Я буду перечислять тебе на кредитку. Ежемесячно. Или, когда попросишь. Куплю еще один могуто-камень, или два, если нужно будет, чтобы…

— Десять, — бросила Гоша, и Клара почувствовала в ее голосе металл.

— Что десять?

— Десять могуто-камней.

Кажется, Гоша разозлилась не на шутку — нахмурилась и выдвинула нижнюю челюсть немного вперед — верный признак, не сулящий Кларе ничего хорошего.