Могуто-камень

— Или эта, Райхенбах… То есть, не эта А старуха. Она же настоящая ведьма! Вы же знаете, что использование магии кроме как на бытовые нужды строго запрещено. И что мне — любить ее за то, что она плевать хотела на Закон? Что гадит людям своим колдовством?

— Ну, допустим, ты доподлинно не знаешь, чем она там занималась. И то, что она тебя напугала своим видом, еще не значит, что она колдунья.

— Она варила в колбе какое-то варево на костре, который развела на могиле. У нее было говорящее разумное радио. Что это, если не колдовство?

— Ну, в говорящем радио нет почти ничего магического. На первых порах с ахно-энергией проводили довольно много экспериментов. Один из них, по вживлению ИИ в технику, ученые успешно запороли. В целом, я слышал, получилось неплохо, но аппарат вышел за пределы своих задач и плохо поддавался контролю. Неудачные образцы не утилизировали, а разобрали себе работники НИИ, а дальше их судьбу никто не отслеживал. Так что это вполне объяснимо. Что же касается колбы и варева — это может быть как обычное знахарство, так и один из множества обрядов по зарядке могуто-камня. До сих пор нет полного справочника по праздникам и обрядам. Но ни то ни другое — не колдовство.

— А почему на могиле?

— Эх, чудак-человек. Потому что у старухи своих сил уже не было, а на могилах существует своя энергетика. Не на всех, конечно. Но она видимо знала, на каких. Колдовство считается таковым, если совершается с целью навредить себе или другому человеку.

— Так она и навредила, — не желал сдаваться Войцех, хотя уже чувствовал, что спор он проигрывает.

— Для нее это была случайность. Если, например, ты мне под руку попадешь, когда я этого не жду, то я и насмерть зашибить могу. А она всего лишь напугала тебя.

— Но она оставила меня там, в могиле, — Войцех не мог поверить, что Павлыч оправдывает действия старухи. В голове это не укладывалось. — Ведь я мог и погибнуть, если бы не ты.

— Это маловероятно. Травм у тебя не было, и даже царапин. Только сильный испуг, который не мог длиться вечно. Я просто нашел тебя раньше, чем ты сам пришел в себя. Если бы не я, нашел бы кто-то другой. Тогда Казимир поднял на уши весь отдел жандармерии. Что же касается того, что она бросила тебя одного, — ты ей обряд сорвал, как никак. Примерь на себя эту ситуацию. Вот ты вырос хорошим, достойным ахногеном. Что ты испытал бы, если бы кто-то, например, прервал бы важный для тебя сеанс связи по голодному оку?

Это было правдой. В среде сыщиков, да и вообще в полицмагии, действовало негласное правило — не мешать, когда кто-то из сотрудников работает с магией. Правило было железным, написанным кровью.

Однако Войцех не мог так просто переосмыслить детские страхи. Послушать Павлыча, так он сам во всем виноват, а старая ведьма не при чем. Всю свою жизнь он выстраивал на ее вине. Она была неоспорима и обсуждению до сих пор не подвергалась.

Он потер виски. Сегодня все было не так. И самое лучшее, что он мог сделать прямо сейчас — это пойти домой.

Глава 10. Кладбище

Ядрёные сумерки покрыли мир серо-чёрным саваном, когда трамвай, наконец, остановился и динамик мрачным голосом произнес:

— Ваша остановка!

— Наша только через три, — поспорила Клара.

— Приехали. Маршрут завершен. Трамвай идет в депо.

— Но… — хотела было снова возразить Клара, однако Гоша сказала:

— Не спорь с ним, Кларисса, переубедить его еще никому не удалось.

Огни города, оставшегося позади, не справлялись с мёртвым дыханием Поганых болот, что тянулись по одну сторону дороги. Клара брела к кладбищу, освещая путь могуто-камнем. С другой стороны угрюмо темнели ветхие бараки, в которых когда-то жили люди, а сейчас они стояли покинутыми и чернели провалами разбитых окон. Яркий луч света выхватывал грунтовую дорогу, поросшую чахлой травой. То и дело в него врезались ночные бабочки и жуки, пугая и без того дрожащую Клару суматошным мельтешением.

— Тру́сы! — храбрилась она, ругая трамвайное депо.

Теряя сердце при каждом шорохе, она обзывалась «флюрограммой» и «тлёй обкусанной», чтобы хоть как-то держаться. Бабушка, когда была жива, умела ругаться от души, с оттягом. Как Иннокентий. Почему Клара не училась у неё? Сейчас бы помогло.

В душе скребли чёрные кошки плохого предчувствия и бушевала буря невысказанного негодования.

Какого чёрта именно ночью им потребовалось идти на кладбище за ниппелями? Какого чёрта вообще понадобилась эта бурда?!

Что-то в ее размышлениях выбивалось из стройной картины, маячило, жужжало навязчивой мухой, но она не могла уловить, что именно. От напряженной работы мысли она остановилась, и, когда луч могуто-камня выхватил Гошину фигуру из темноты, Клара поняла и от возмущения поставила на землю ридикюль с банкой, в которой плюхалась заряженная бурда.

— Сию секунду, Наташа! Немедленно ответь! Ведь на кладбище нет ниппелей! А? За дуру меня держишь?

Она намеренно назвала ее по имени, как делала бабушка, когда сердилась, но голос Клары сорвался на высокую ноту, и «А?» получилось истеричным, а вовсе не суровым.

Гоша тряхнула грязной матерчатой сумкой, в которой что-то звякнуло.