Мои 100

– Оплачивают пять часов, а сексом занимаются пять минут. А всё остальное время я слушаю о такой интересной жизни этих замечательных людей. Зайчик правильно меня понимает?

– А если пять разиков?

– А Зайчик и пять может?

– Бывает.

– И что каждый раз, как первый? Хочется трахаться и всё тут? Или Зайка рекорды ставит?

– Нет, рекорды я не ставлю. Если ты обратила внимание, что сам секс длится не очень долго. Я бы даже сказал быстро.

– Да, я согласна, достаточно быстро. Но если сложить «достаточно быстро» в четыре раза, то это получится совсем другая картина. Разве Зайчик считает по-другому?

– Ладно, давай так сговоримся. От трех до четырех контактов, оплачиваю два часа, если собираюсь на пятый и шестой, то три часа.

– Ещё и шесть может быть?

– Это редко, под настроение.

– Зая, ну откуда ты на меня свалился? Это тебе наверное кролики мой телефон дали? Да Зая?

– Вот деньги. Давай, снимай трусы.

– Вот это Зая, вот это мужчина. Может Зайчику пососать подольше его мохнатый член?

Вывод: Мудак Никита явно произошел от гигантского кролика. Ну, что не от обезьяны, совершенно точно. Обезьяны они спокойны.

Никодим

Никодим Андреевич. Именно так он себя называет:

– Алло, Ласточка моя, это Никодим Андреевич беспокоит. Ты меня сегодня примешь часиков в пять?

Никодиму Андреевичу сорок девять лет. Он имеет особенность практически в любом разговоре обозначить свой возраст. Например: «В сорок девять лет, трахаться хочется больше, чем в восемнадцать» или «Сорок девять лет это Вам не хрен собачий» и всё в таком духе. Выглядит он не плохо, ухоженный, суховатый, но ворчливый. Он постоянно ворчит. Я знаю его лет пять. За последние несколько лет он стал невыносимо ворчлив, раньше за ним тоже водилось желание побухтеть, но сейчас это просто ужас какой-то. Никодим Андреевич, еще в детстве начал собирать почтовые марки. Раньше это очень модно было. Практически каждый советский школьник коллекционировал марки. Но, на сколько я себе представляю, это увлечение как неожиданно вспыхивало, так и быстро угасало. Однако Никодим так погрузился в мир филателизма, что до сих пор не мог из него вынырнуть. Поэтому поводу он возмущается так:

– Да, раньше в каждом классе было два – три настоящих филателиста. Мы менялись марками, собирали такие серии, ого-го. А сейчас? Разве сейчас кому-то интересно коллекционировать марки?

– Да, сейчас не то время, – поддакиваю я.

– Сидят в своих телефонах. Сейчас скажи, что собираешь, марки, тут же нарекут педиком или ещё кем. Ну что я разве не правильно говорю?

– Зая правильно говорит. Народ вообще перестал разбираться в марках. Особенно, как Дойче марки отменили.

– Шутишь?

– Шучу…

– А это же так интересно. Так познавательно. Это целый мир. Согласна?

– Ещё бы. Конечно, согласна. Это же целый мир. Это понимать надо.

– Вот ты, хоть и молодая, но тебе почему-то интересно про марки говорить. А большинству вообще даже не понятно, что это такое. Согласна со мной, Ласточка моя?

И тут я ляпнула, то что, наверное, не стоило говорить.

– Я вообще давно думала, а не начать ли мне коллекционировать марки, ведь это так увлекательно.

Он посмотрел на меня такими глазами, что мне подумалось, а не дурак ли, в прямом смысле, мой Никодимчик? Он чуть не прослезился.

– Наконец-то нашёлся хоть один человек, который хочет стать филателистом в наше бестолковое компьютеризированное время.

Вроде не глупый мужик, а так искренне верит тётеньке, которая просто отрабатывает свои деньги и поддерживает беседу на заданную тему. Ах, Никодим Андреевич, краба тебе в трусы, ты же ещё совсем молодой. Так же нельзя. Дядьки в твоём возрасте, такие интересные бывают, что прямо замуж за них хочется. А ты? Ма-марки ни кто не-со-би-ра-ет… Бу-бу-бу. Тьфу на тебя.

– Давай, я принесу тебе в следующий раз парочку альбомов. Хочешь?

– Зая, хотеть может я и хочу, но вот это всё у меня работа. Понимаешь?

– Угу?

– Я смогу внимательно посмотреть только, когда буду совершенно свободна. Приноси и оставишь у меня. А я выберу время и посмотрю. Или за счет сокращения времени на секс, – играючи строгим голосом я дала понять, что время на рассмотрение марок должно быть так же оплачено, как и время на слушание: рассказов о прошлом, старых анекдотов, хвастливых историй и так далее. Всё время пребывания здесь должно быть оплачено. И не важно чем ты занимаешь: танцуешь, трахаешься, читаешь стихи, смотришь телевизор, разговариваешь с женой по телефону, пишешь мой портрет, фоткаешь свой член, пьешь коньяк, рассказываешь мне о коллегах по работе, моешься под душем, ковыряешься в носу, спишь согнувшись калачиком это всё не важно, важно одно, что это время стоит денег. Хочешь рассматривать марки, пожалуйста. По мне марки не хуже минета. А чем хуже? Конечно, марки в тысячу раз лучше.

На этом вроде бы мы и остановились. Но не тут-то было. На следующей недели он мне звонит:

– Ласточка моя, это Никодим Андреевич. А не выделишь ли мне часика четыре? Первый раз за сорок девять лет, думаю пойти на четыре часика.

– Зая, что ты там вместо аскорбинки, пачку виагры смолотил?

– Кстати, а это вообще мысль. Ну и когда мы встретимся?