Мои 99 процентов

– Решил вот заскочить к тебе. – Винс явно терпеть не может ситуации, в которых он вынужден перед кем-то объясняться или оправдываться. Я никогда от него этого не требовала. Еще одна затяжка, и взгляд его синих глаз устремлен куда угодно, но только не на меня. – Но я вижу, ты тут не скучаешь. Том Валеска, верно? Сто лет тебя не видел, приятель. Как жизнь? Милая собачка.

– Отлично, – со смешком произносит Том. Патти он держит на одной руке. Выражение мордочки у нее, как у жабы. От сигаретного дыма она чихает. – Лучше не бывает.

– У меня тоже все в порядке, – подпускаю я шпильку в сторону Винса.

Он лишь молча ухмыляется в ответ и окидывает меня откровенным взглядом.

– Не сомневаюсь, – наконец произносит он и, прищурившись, оценивающе смотрит на Тома. – Ты собрался ремонтировать дом?

– Угу, – отзывается Том.

– Давно пора. Он разваливается на части. Ты будешь жить прямо тут?

Винс косится на фургон Тома, прикидывая, с какими неудобствами лично для него это может быть сопряжено.

Том скрестил бы руки на груди, если бы не держал Патти.

– Я буду тут. Каждый день на протяжении следующих трех месяцев. Она будет заниматься ремонтом вместе со мной.

Винс обдумывает услышанное.

– Я слышал, ты вчера вечером меня разыскивала. Ленни написал, что видел тебя «У Салли». – Он помахивает ключами от машины. – Давай съездим куда-нибудь.

– Делать мне больше нечего, тебя разыскивать. У меня на сегодняшний вечер другие планы. Отвали, придурок!

– Вау! Я чувствую себя униженным и использованным. Я ей нужен только для одного, – добавляет он с кривой ухмылкой, обращаясь к Тому.

Строго говоря, тут он прав. Том возводит глаза, словно просит у небес сил. Такими темпами мне очень скоро придется рыть маленькую узкую могилку.

В последние несколько лет мы с Винсом время от времени использовали друг друга в те непродолжительные периоды, когда я появлялась в городе. Я даже не предупреждаю его, когда уезжаю, потому что кому есть до этого дело? Уж точно не ему.

Секс с Винсом – это примерно как поход в спортзал: после него чувствуешь себя немного лучше, пока твое разгоряченное тело остывает, но регулярно изобретаешь какие-нибудь предлоги, чтобы никуда не идти.

За свою жизнь Том перевидал достаточно моих бойфрендов, чтобы уяснить: лучшая тактика в обращении с ними – это вести себя до отвращения вежливо.

– Винс, где ты сейчас работаешь?

Никому бы даже в голову не пришло, что не далее как две минуты тому назад он называл этого самого Винса маленьким говнюком. Сейчас на его безупречных губах играет столь же безупречно любезная улыбка.

Винс косится на наклейку на фургоне Тома:

– У меня сейчас как раз перерыв между контрактами. Пытаюсь уговорить Дарси замолвить за меня словечко у нее в баре, но она упрямится. Впрочем, я уже подумываю, не заняться ли ремонтами.

Он делает многозначительную паузу ровно той длины, в которую уместилось бы предложение работы.

– Делать мне больше нечего, кроме как нянчиться с тобой в баре, – качаю я головой. – Вот уеду, и работай там на здоровье.

– А что ты думаешь о том, что она приходит домой с работы в синяках? – Том буравит Винса взглядом.

Винс осматривает меня, но не видит ничего предосудительного.

– Она умеет за себя постоять. Не завидую я тому, у кого хватит глупости ее обидеть. – Потом, смешавшись под взглядом Тома, неуклюже добавляет: – Дарси, я надеюсь, с тобой все в порядке?

– Жить буду. И да, ты прав. Я умею за себя постоять.

Мне нравится тот мой образ, который сложился у Винса. Крутая девчонка, не нуждающаяся в спасителях.

– Кто это сделал? – В его голосе больше любопытства, нежели возмущения.

– Кит, – фыркаю я, – тот здоровый безмозглый громила.

– Ничего себе! – присвистывает Винс. – Ты в курсе, что он к тебе неровно дышит? Об этом все знают. Ребята над ним уже ржут.

– Могли бы и мне рассказать. Может, у нас стали в водопроводную воду добавлять «Виагру»? По-моему, я никогда не была похожа на секс-бомбу. – Я принимаюсь ковырять гравий носком ботинка. Ну почему я все время забываю, что не стоит шутить со всеми направо и налево? – Он пытался сказать мне то, что я не горела желанием слышать. И схватил меня за руку, чтобы заставить его выслушать. Ничего более. Это не было насилие. Он просто ездил мне по ушам.

Все это я пытаюсь объяснить Тому.

– Это была попытка схватить другого человека на работе. В результате которой у этого человека остался синяк. Это совершенно недопустимо!

Глаза Тома горят оранжевым огнем. В моем черно-белом мире это единственный цвет. На один сумасшедший головокружительный миг меня охватывает желание оказаться в его объятиях и чтобы эти огромные ручищи бережно прижали мою голову к этой широкой груди. Тогда никто не осмелился бы наставить мне синяков.

– С этим малым лучше не связываться, приятель, – советует Винс Тому. – Он настоящий верзила. – Винс замечает выражение лица Тома и отводит глаза; его губы кривятся в усмешке, которую наполовину скрывает сизый дым. – Хотя ты, может, и справишься. Ты явно завсегдатай качалки.

– Не-а.

– Такое тело бывает от тяжелого труда, – говорю я Винсу.