Мои 99 процентов

Он смотрит на мое лицо, и в глазах его начинает брезжить какое-то новое понимание.

– Да. Ты рядом.

Тут он косится на мой рабочий стол, и его взгляд выхватывает в куче барахла одну вещь. Ту самую, которую, я очень надеялась, он не заметит.

– Анкета на паспорт?

Он выпускает мои руки.

– Я признаю поражение. Видимо, его все-таки забрал Джейми. Но это просто бред какой-то. Я помню, что держала его в руках уже после того, как он уехал. Мне нужно было взглянуть на срок действия. Может, Винс продал его на черном рынке?

Я старательно смеюсь, чтобы у Тома не возникло сомнений в том, что это шутка.

Но ему не очень смешно.

– Когда дом будет продан, ты получишь кучу денег. Зачем тебе возвращаться?

Дверь приоткрывается, и показывается Трули:

– Ну как, готово? Какой-то старик в доме только что наорал на меня.

Она замечает, что мы стоим почти вплотную друг к другу, и стушевывается.

– Привет. – Том улыбается ей, и от этой улыбки мне хочется разорвать чертову анкету в клочья и спустить в унитаз. – Колин прав. Посторонним сюда вход теперь воспрещен.

Трули окидывает его откровенно одобрительным взглядом, и я не могу ее винить. Он великолепен, от макушки до подошв своих строительных ботинок. Большое сияющее мускулистое чудо. Молчание затягивается, и он недоуменно хмурит брови. Видимо, давно не смотрелся в зеркало.

Трули приходит в себя:

– Ничего себе, какой ты стал! Такой мускулистый! Вы с Дарс зарыли топор войны?

– Я как раз именно этим и был занят, – отзывается Том.

Телефон у него продолжает надрываться, и он смотрит на него с выражением усталой обреченности. Я по опыту знаю, что стоит голосовым сообщениям только начать накапливаться, как попытки разгрести их превращаются в уборку снега во время метели.

Он запихивает мобильник обратно в карман и сосредоточивается на Трули:

– Ну, как дела?

Они нерешительно обнимаются. На лице Трули, выглядывающем поверх его внушительного бицепса, отражается неподдельное удовольствие. Она бросает на меня многозначительный взгляд из-под преувеличенно поднятых бровей.

– Ну, считай не зря ездила, – с горечью в голосе замечаю я. – Не то чтобы я ревновала, но обычно ни от кого тут ничего такого не дождешься.

Сгорбившись за ноутбуком, точно горгулья, я принимаюсь обрабатывать фотографии. После того раза, когда Том обнимал меня на кухне всем телом, я стала колючей и холодной.

– Ну-ну, – воркует Трули и, подойдя ко мне, сзади обнимает за плечи.

Я мгновенно оказываюсь в раю. Вот бы еще они оба меня обняли!

– Том, ты же знаешь, что наша Дарс за человек. Она как тамагочи.

– Ну да. Я компьютерная зверюшка. Все правильно. – Я отклоняюсь назад и, уткнувшись в Трули затылком, закрываю глаза.

Она прижимается своим виском к моему, и в это мгновение у меня становится тепло на душе.

– Я отлично знаю, что она за человек. – Том вновь прислоняется к моему рабочему столу.

– Она никогда в жизни не признается, как сильно ей нужны объятия, – говорит Трули, обнимая меня крепче, – без них она начинает умирать. – Она отпускает меня, поцеловав в щеку. – Ну и еще без сладостей. Она живет на всех цветах сахара.

Она принимается выкладывать передо мной пакетики с конфетами.

– Такое впечатление, – я хватаю ближайший ко мне пакет и зубами надрываю его, – что ты с какой-то целью пытаешься ко мне подлизаться.

– Она ведет себя как дикая зверюшка, правда? – Том улыбается Трули.

– Можешь взять это себе, – Трули протягивает ему пакет, – если скажешь, что успокоил ее. Я ведь вижу, как она старается изо всех сил, чтобы ты остался доволен.

Это весьма тактичный способ сказать: «Дарси беспрерывно жалуется мне по поводу каждой мозоли и каждого промаха».

Моя табуретка поворачивается, меня поднимают на ноги, и Том медленно и осторожно прижимает меня к груди.

– Я бросаю себя к ее ногам. Каждую минуту каждого дня. Просто она этого не замечает.

Его ладонь накрывает мой затылок, и для меня перестает существовать все вокруг, кроме его мышц и запаха его футболки. Этого сладко-воскового запаха именинных свечей, и загаданных желаний, и… Ох, как же больно мне будет, когда он меня выпустит! Довольствуйся тем, что у тебя есть, Дарси Барретт. Тебе еще повезло, что он вообще не перестал с тобой разговаривать.

Том прижимает меня к груди, пока мне не становится нечем дышать, потом возвращает обратно на мою крутящуюся табуреточку. Мне совершенно необходимо испытать все то же самое еще раз, только еще дольше и медленней. Может, месяц вот этого вот. Надо что-то сказать, но я не в состоянии. Трули молча протягивает Тому обещанные конфеты, потом смотрит на меня, и выражение моего лица явно ее забавляет.

Том берет ножницы из стаканчика на своем новом рабочем месте и аккуратно надрезает пакет. Цивилизованный человек, не то что я.

– Ну, как идет бизнес? Можно ли на белье что-нибудь заработать?

Он высыпает на ладонь горсточку конфет; хорошенькие, глянцевые, розовые, они так и манят. При мысли о вкусе, наполняющем сейчас его рот, у меня начинают течь слюнки.

С улицы слышится крик: кто-то из ребят зовет Тома. Бедным овечкам нужен их пастух.