Мой адрес – Советский Союз!

Я вежливо улыбнулся, и снова уткнулся в журнал «Ring», который мне присылали бандеролью ещё в Свердловск. Про Али я в нём уже всё прочитал, а теперь читал другие материалы. Чисто профессиональный интерес. Например, меня увлекали исторические экскурсы, любопытно было узнать имена героев бокса прошлых лет, кто кого побил, и кем эти спортсмены были до того, как стали известными чемпионами. Окажись под рукой интернет, я бы всю эту информацию нарыл в несколько раз быстрее, да ещё и на русском, но в своём будущем я хоть и интересовался боксом, однако мои познания не простирались настолько глубоко.

Полёт по ту сторону океана продлился чуть больше 9 часов, за это время я успел даже пару раз вздремнуть. А вот Козлов, дождавшись своего ужина от бортпроводницы – слово «стюардесса» прижилось, наверное, только в СССР – начал клевать носом и так проспал часа три. Лучше бы он мне уступил место возле иллюминатора. Смотреть ночью, правда, особо нечего, когда под крылом Атлантический океан, но хотя бы на закат полюбовался бы нормально, а не изгибаясь в своём кресле, а этот самый закат выглядел чертовски красиво.

Радоняк и Бутов, сидевшие впереди нас, то о чём-то переговаривались, то читали периодику. Врач изучал журнал «Фармакология и токсикология». Да, уже сейчас фармакология всё активнее внедряется в спорт, без неё уже трудно добиваться высоких результатов. Но мне пока никакого допинга не требовалось, своя выносливость выручала.

В аэропорту имени Джона Кеннеди «Боинг» приземлился ночью. Но нас ждали, среди встречающих я увидел уже знакомых мне Левински и Брауна-младшего, державшего над головой плакат с надписью на русском «Покровский». Мы с Тамарой ходим парой… Может, они и правда того?

Впрочем, у Левински на безымянном пальце левой руки красуется обручальное кольцо. Наверное, я всё же поспешил с выводами. Тем более и в прошлый раз кольцо на пальце вроде имелось.

– Как долетели? – встретил нас безупречной белозубой улыбкой Эндрю.

– Спасибо, неплохо, – ответил так же на русском за нас обоих Борис Яковлевич, пожимая руки встречающим. – Товарища Покровского вы уже знаете, позвольте я вам представляю наших тренера и врача. Это Юрий Радоняк, а это Василий Бутов.

В принципе, как я мог убедиться во время полёта, Козлов владеет английским, на нём он достаточно хорошо общался с бортпроводницей. В первую нашу встречу в Москве с представителями телекомпании Си-Би-Эс у него просто не было такой необходимости, благо что Левински при мне говорил на русском.

В этот момент к нашей группе чуть ли не трусцой приблизился мужчина средних лет в тёмно-сером плаще-дождевике.

– Товарищи, простите, немного опоздал. Тихановский Виктор Алексеевич, третий секретарь советского консульства в Нью-Йорке.

Теперь стало понятно, почему Козлов то и дело озирался. Искал консульского работника. Снова последовал обмен рукопожатиями.

– Приятно видеть, что все в сборе, – кисло улыбнулся Левински. – Мистер Покровский, мистер Козлов, вас ждёт лимузин. Вас мы поселим в одном из лучших отелей Нью-Йорка. А ваши тренер и врач сядут к моему помощнику, он отвезёт их в другой отель.

– А почему это их в другой? – поинтересовался Козлов.

– О, он если и скромнее того, куда заселитесь вы, то ненамного, – улыбнулся Левински. – И находится буквально в паре кварталов от вашего. Но сначала – небольшое интервью для нашего телеканала в утренний эфир.

– Мы насчёт этого не договаривались, – встал было в позу консульский. – У нас в планах только пресс-конференция перед боем…

– Мистер Тихановский, обещаю, провокационных вопросов вы не услышите. Реноме мистера Покровского и вашей страны никоим образом не пострадает.

– Ладно, но, если почувствую подвох – интервью тут же закончится, – предупредил Виктор Алексеевич.

Мы вышли из здания аэропорта. С неба моросил мелкий, противный, дождик – всё-таки Нью-Йорк находится на широте Мадрида, и снег здесь даже зимой – редкий гость. Мы же вчетвером уже успели облачиться в демисезонные плащи, а предупредительный Браун-младший к тому же раскрыл надо мной зонтик. Радоняк и Бутов тут же нырнули на заднее сиденье «Plymouth Valiant», внешне напомнившего мне советскую «Волгу» 24-й модели, принадлежавшего Брауну-младшему. А меня съёмочная группа телеканала Си-Би-Эс дожидалась возле белоснежного «Cadillac Eldorado» – лимузина с покрытыми хромом решёткой радиатора, ободками фар и колпаками колёс. Меня и поставили возле него, видимо, такой фон был выбран преднамеренно. Не иначе, реклама авто.

– Знакомьтесь, Лайза Тэйли, один из наших лучших корреспондентов, – представил Левински белокурую женщину лет тридцати, тоже прятавшуюся под зонтиком.

А ничего так, симпатичная, от улыбки на щёчках такие озорные ямочки. Лиза, если по-русски… Она даже протянула мне свою ладошку, которую я осторожно пожал. Оператором был смахивающий на хиппи бородач, которого мне даже не удосужились представить, накрывшийся прозрачным пластиковым плащом. Осветитель, закреплявший лампу на штативе, держал над ней и камерой большой зонт.