Мой адрес – Советский Союз!

– Это провокация! – сделал шажок вперёд Тихановский, однако не рискуя приблизиться к незнакомцу на расстояние вытянутой руки. – Я требую немедленно выключить камеру и оградить нас от этого человека.

Однако никто ничего выключать не собирался, равно как и ограждать. Понятно, для телевизионщиков такая ситуация – хлеб, им нужен рейтинг. Это, наверное, понимали и Левински с Брауном. Сэм вопросительно поглядывал на босса, но тот пока никакой команды не давал.

– Комми, убирайтесь из моей страны! – продолжал брызгать слюной мужик. – Я не потерплю проклятых русских на святой американской земле!

Из «Плимута» выбрался Радоняк, сообразивший, что что-то идёт не по сценарию. А мне показалось, что самое лучшее в этой ситуации – сохранять хладнокровие. Тем более если это провокация. И тут мой взгляд упал на брюки мужика.

– А у вас, господин капиталист, ширинка расстегнулась.

Провокатор растерянно уставился вниз, а оператор тут же сменил диспозицию и объектив камеры развернулся в указанном мною направлении. Провокатор судорожно принялся застёгивать ширинку. Конфуз, однако, усмехнулся я про себя.

– Мистер Левински, может быть, мы уже поедем?

– Да-да, конечно, – засуетился Эндрю. – Эй, мистер, идите отсюда, пока я не вызвал полицию.

Не успел он закончить фразу, как нарисовалась парочка копов.

– Что у вас происходит?

Прежде чем Левински успел сказать, что всё в порядке, и помощь полицейских не требуется (почему-то я был уверен в таком развитии событий), я заметил:

– Да вот, извращенец какой-то бегает с расстёгнутой ширинкой.

– Так, выключите, пожалуйста, камеру, – повернулся к оператору коп, наверное, старший в этой паре. – Джентльмены, у вас имеются претензии к этому мистеру? Будете подавать иск о защите чести и достоинства?

Левински посмотрел на меня (а не на Козлова с Тихановским) с таким видом, что я мысленно махнул рукой.

– Человек, видимо, психически ненормален, может быть, у него справка есть от психиатра? В общем, я претензий не имею, хотите – разбирайтесь сами. Только оградите нас от присутствия этого душевнобольного человека.

Полицейский хмуро посмотрел на провокатора.

– Поедем в участок или сделаем вид, что тебя здесь не было?

Тот судорожно сглотнул и замотал головой:

– Меня здесь не было, я уже ухожу.

– Бегом, – посоветовал коп, и мужик трусцой рванул прочь.

– Инцидент исчерпан? – спросил полисмен.

Мы согласились с этим предложением. Погас фонарь, Лайза с извиняющим видом произнесла:

– Кошмар! Кто бы мог подумать…

– Да уж, – ухмыльнулся я с двусмысленным видом, – и в самом, деле, кто бы мог подумать.

– Безобразие, – вставил свои пять копеек Козлов. – Надо было обеспечить нас охраной от таких вот провокаторов.

– Кто же мог знать, – развёл руками Левински. – Предлагаю выбросить из головы этот никчемный инцидент… Господа, садитесь, а то вымокнем с вами до нитки.

– Товарищи, тогда прощаемся до завтра… то есть до 14 часов сегодняшнего дня, – поправился Тихановский, посмотрев на часы. – Я приеду на подписание контракта вместе с нашим юристом.

После этого снова пожал нам руки и двинулся в сторону стоянки. Радоняк вернулся в машину Брауна, Левински сел на переднее сиденье лимузина, рядом с водителем, мы с Козловым устроились на широком заднем сиденье лимузина.

– В «Сент-Реджис», – бросил Левински водителю и повернулся к нам. – Как и было написано в контракте, вы будете жить в отеле высшей категории, в двухместных номерах. В «Сент-Реджис» останавливались многие знаменитости, включая Мэрилин Монро. А Сальвадор Дали вообще жил в нём месяцами. Кстати, отель был построен почти 70 лет назад Джоном Джейкобом Астором, одним из самых богатых людей, погибших при крушении «Титаника» в 1912 году. Увы, даже огромные состояния не помогли спастись его пассажирам…

На часах, стрелки которых я перевёл ещё в полёте через Атлантику, было начало третьего. Лимузин вырулил на широкую улицу и помчался в сторону сиявшего рождественскими огнями Манхэттена. Кстати, в магазинах наверняка должны быть рождественские распродажи, надо будет сегодня или завтра проверить.

Наконец наш «Cadillac Eldorado» остановился у парадного входа отеля, где над входом на чёрно-золотом навесе красовалась надпись «St. Regis». А ещё выше на лёгком ветру чуть колыхались полотнища трёх флагов: США, с названием отеля и ещё с какой-то непонятной эмблемой на голубом фоне. Стоявший под навесом швейцар поспешил к машине, распахнув чуть ли не одновременно переднюю и заднюю дверь, а когда водитель открыл багажник, юный беллбой, одетый в яркую униформу, схватил наши чемоданы и потащил в фойе 20-этажного здания. Следом и мы прошествовали через вращающуюся, всю в позолоте дверь, в чрево отеля…

А далее я обнаружил, что оказался в самом красивом вестибюле, который я когда-либо видел. От глянцевых мраморных полов до элегантных люстр и позолоченных стен у меня возникло ощущение, что я нахожусь внутри Версальского замка, где когда-то довелось побывать с экскурсией. Дорохо-бохато, но здесь это, понятно, в порядке вещей.

Левински подвёл нас к стойке регистрации.