Мой альфа

Мать Оксаны что-то ему говорила, когда они оказались в комнате омеги и он попытался положить её на кровать, но горячий шепот, от которого волосы на загривке встали дыбом, не позволял Роману даже руки от неё убрать.

– Не уходи, – прозвучал слабый полустон.

Последние остатки самообладания полетели к чертям. Он её хотел. И обманывать себя не имело смысла.

– Вам лучше остаться.

Роман оглянулся.

– Если останусь, вы прекрасно понимаете, что я сделаю.

– Она глупая девочка, но… лучше, если это будете вы.

Роман криво улыбнулся. Конечно лучше. Он в сто раз лучше каких-либо бет и третьесортных альф. И дело не только в деньгах и статусе.

Максимов услышал, как закрылась дверь. Они с Оксаной остались наедине. Её комната была милой, но жутко маленькой, хотя сейчас Роману было не красоты вокруг. И единственное, что его привлекало, это девушка, вцепившаяся в его одежду.

Он сглотнул, поставил девушку на ноги и слегка отстранился. Хотелось посмотреть, что ему досталось.

Оксана тоже смотрела на него. Господи, эти губы, полные, слегка сухие, сводили его с ума. Волосы растрепались, выбились из тугого пучка, оставалось только щелкнуть несложный замок заколки, и волнистым каскадом они легли на её плечи. Ему нравилось. Длинные, до самой задницы.

Оксана потянулась к нему первой. Коснулась губами в неумелом поцелуе, вызывая легкую улыбку.

– Мне надо чаще целовать тебя, чтобы ты лучше запомнила?

Вопрос не требовал ответа.

Максимов хотел сам ее целовать, смял податливый рот жесткими губами. Действовал, пожалуй, слишком нетерпеливо, как какой-то оголодавший. Но он и правда чувствовал себя таким. Запах феромона становился всё сильнее – Оксана возбуждалась.

Роман потянул чертову водолазку, порвал бы в клочья, но не хотел причинить вред омеге плотной тканью. Он и так сделает ей больно, так что…

Альфа замер, разглядывая полную грудь в недорогом скучном белье. Оксана дрожала, прикусывая губы, и всё тянулась и тянулась к нему, получая порции коротких поцелуев.

Сорвать бы с неё всё и опрокинуть на кровать, вот чего хотел Максимов. Зачем церемонится с той, которая далека от их клановой касты? Тем более она хочет его и неважно, как он будет действовать, грубо или осторожно. Ей понравится всё.

Роман судорожно стянул с себя пальто. Оно мешало, да и вспотел он уже.

Увидел, как у самого руки дрожат, когда боролся с застёжкой бюстгальтера. Щелкнуло как будто в ушах. Оксана, возможно по инерции, прижала руки, сближая мягкие полушария и закрывая соски. Максимов чуть не застонал в голос. Он сам хотел их сжать.

– Пожалуйста…

Оксана просила, такими же дрожащими руками сминая его галстук. Кажется, Роман его порвал, стаскивая с шеи, не понимая, на кой ляд он его надел.

От кожи Оксаны веяло сладким молоком.

Максимов не отказал себе в удовольствии дотронуться до неё языком, там, где выступали ключицы. Омега громко охнула, обняв его голову, и Роману это безумно понравилось. Он усмехнулся, сползая поцелуями ниже, нежно подхватывая грудь и всасывая маленькие розовые соски.

Оксана судорожно вздохнула и, кажется, встала на цыпочки, а вот Максимов впервые в жизни осознал, что стоит на коленях перед омегой.

Он покрывал поцелуями девичий живот, вздрагивающий каждый раз, когда он касался его губами.

– Щекотно…

Роман тихо застонал, его руки добрались до пояса юбки, и он потянул её вниз вместе с бельем, оставляя Оксану совершенно голой. Альфа облизнулся, увидев блестящую дорожку смазки, стекающую по внутренней стороне её ног.

Он посмотрел на неё снизу вверх, ощущая нечто странное, как будто легкое отрезвление. Оксана пошатнулась, но Максимов ухватил её за бёдра, ощущая, как пальцы сводит от желания впиться сильнее. Оставить на омеге больше своих следов.

– Вы…

Она смотрел на него непонимающе, как будто только что проснулась. Роман резко поднялся, толкая её на узкую кровать. Раз в себя пришла – ещё лучше.

Рубашка с оторванными пуговицами полетела в сторону.

– Вы не должны…

Максимов чуть не зарычал, склоняясь к ней, целуя, как будто ставя точку. Сейчас он должен взять её. Взять иначе точно свихнется.

Оксана замычала ему в рот, то ли протестуя, то ли от ощущений, когда он просунул руку между их телами, прошелся ладонью по жестким влажным волосам между ногами, настойчиво раздвинул складки и слегка сдавил пальцами чувствительный клитор.

Сразу ощутил, как смазки стало больше, выделилась новая, теплая, скользкая. Альфа подумал, что хотел бы коснуться её языком. Девственные омеги имели неповторимый вкус.

Он кусал губы омеги, ловя её вздохи, судорожные стоны.

Роман расстегнул ширинку, потянул резинку трусов, ощущая, насколько сдавлена была его отвердевшая плоть. Собственно, бельё тоже было влажным.

– Нет, – устрашал он сдавленный вздох.

Но остановиться сейчас он не смог бы. Слишком долго терпел, слишком часто наступал себе на горло или, точнее, на другое место.

Член болезненно ныл, хоть он и пережимал основание, но узел уже начал набухать.