Мой ангел-хранитель — падший (СИ)

— Тем лучше, — сказала она, и, придвинувшись ближе, положила голову ему на плечо. Её рука скользнула ему под футболку, касаясь прохладной кожи. Люцифер, до того находившийся под впечатлением от увиденного в её сне, теперь с любопытством наблюдал за действиями Клары. Она всё ещё слишком сонная, чтобы отличить реальность от фантазии, с закрытыми глазами потянулась к шее Люцифера. Её губы коснулись сначала ключицы, затем двинулись выше, не пропуская ни единого миллиметра. Мелкими, короткими касаниями Клара прокладывала дорожку вдоль его шеи. Добравшись до щетины, она кончиком языка провела по жестким волоскам. Люцифер лежал неподвижно, но его сосуд охотно отзывался на странные ласки Клары. Тем временем она добралась до уголка его губ, а затем и до нижней губы. Рука, что была под футболкой, вдруг скользнула ниже к его джинсам. Это был неожиданный поворот для Люцифера, но и на этот раз он не стал сопротивляться. Клара придвинулась ещё ближе к нему, сильнее прижимаясь бёдрами. Её губы продолжали целовать лицо Люцифера, от губ до мочки уха. Её рука всё никак не справлялась с застежкой ремня, и она хотела помочь себе второй, но Люцифер взял обе её руки в свои, и одним лёгким движением оказался сверху. Ему надоело наблюдать. Он никогда не отличался терпением, а опытное тело Ника прекрасно знало, что делать, и он не противился ему. Всем своим весом он прижал Клару к жесткому матрасу гостиничной кровати. Его губы впились в её шею, больно царапая щетиной нежную кожу. Бёдрами Клара сильнее прижималась к Люциферу, ощущая через тонкую ткань её ночной рубашки грубые швы его джинсов. И ей нравилось это ощущение. Этот контраст между нежными поцелуями и слишком жесткой одеждой. Люцифер прижал её руки по бокам от её головы, не давая Кларе касаться его в ответ. Вместо этого она обхватила его ногами за талию. Люцифер вернулся от шеи к её губам и впился в них жадным поцелуем. Тонкая кожа покраснела от трения о его щетину, но Кларе было всё равно. Она отвечала ему не менее жадными поцелуями. Кончик его языка коснулся её губ, и она тут же приоткрыла их, позволяя ему углубить поцелуй. Их языки переплелись, ночная рубашка Клары задралась достаточно высоко, оголяя её бёдра. Люцифер отпрянул, чтобы дать Кларе сделать вдох. Она по-прежнему лежала с закрытыми глазами, хватая воздух ртом.

Люцифер смотрел на неё не моргая. Его охватил жар от близости к её телу, от её прикосновений и того, что она сама этого хотела. Он мог одним щелчком избавить их от мешавшей одежды и слиться с ней воедино, снова позволить благодати приблизиться к её душе, но что-то ему мешало. Клара лежала с закрытыми глазами и часто дышала. Она даже не думала сопротивляться, не испытывала смущения или сомнений. И это останавливало Люцифера. Ему хотелось, чтобы она отдавала себе отчет. Чтобы точно была уверена в том, что хочет того, что между ними происходило, что хочет именно его. Одного сна для подтверждения было мало. Ему нужно было услышать её согласие.

— Клара, — обратился он к ней. — Посмотри на меня. Открой глаза, и скажи, чего хочешь. Ну же, Клара, мне остановиться или продолжать?

Наконец Клара открыла глаза. Сначала она часто моргала, прогоняя остатки сна, затем её глаза широко раскрылись от ужаса, и она собиралась закричать, но рука Люцифера закрыла ей рот.

— Тише, это всего лишь я!

Люцифер не убирал руку, пока не убедился в том, что Клара успокоилась и окончательно проснулась. Он по-прежнему лежал на ней, но её ноги больше не обхватывали его за талию.

— Значит, это «нет», — констатировал факт Люцифер. Он улыбнулся, но без тени веселья, и перебрался на другой край кровати.

— Какого чёрта? — недоумевала Клара, но вопрос адресовался не Люциферу, а ей самой. Она посмотрела на себя: её ночная рубашка была задрана так высоко, что были видны трусики, и она поспешила прикрыться. Однако Люцифер был занят изучением окна. Он погрузился в свои мысли, которые совершенно были ему несвойственны. Он был разочарован? Расстроен? Он не хотел признаваться самому себе, что ему было больно от того, что Клара оттолкнула его.

Клара переключила внимание на своего ангела-хранителя. Она раньше никогда не видела его таким.

— Люцифер, — обратилась она к нему, хотя и не представляла, что ему сказать. Что не понимала, что делает? Что не проснулась? Что не это имела в виду? Но ведь всё было не совсем так.

— М?

— Прости, — сказала она.

— За что? — не поворачиваясь, уточнил он.

— За вчерашнее. Я не должна была тебя прогонять.

— Забыто, — коротко отозвался Люцифер. Его не волновала вчерашняя сцена, его волновала сегодняшняя.

— Я вижу, что это не совсем то, что ты хотел услышать.

— Если это всё, что ты хотела сказать, то так тому и быть.