Мой ангел Крысолов

Учитель стоял на палубе, придерживая за плечо стройного чумазого парня в набедренной повязке.

— Это Айден, — сказал Корабельник и слегка улыбнулся. — Он аква. И живет тут… всю жизнь. Во всяком случае, я так понял.

— А почему он такой грязный? — без любопытства спросила Нета.

— Измазался, пока прятался от нас с тобой по углам. Тут полно, знаешь ли, пыльных углов, — Корабельник брезгливо отряхнул сюртук, сильно пострадавший за время осмотра шхуны. — Ну, вставай, Нета. Пора звать остальных. Шхуна вполне пригодна для ночлега… и, я думаю, для плаванья она тоже сгодится.

Дикарь Айден молча переводил настороженный взгляд с Корабельника на Нету и обратно. Ей вдруг стало его жаль.

— Не бойся, — Нета улыбнулась как могла мягко.

— Не бойся, — эхом ответил тот, и неумело растянул губы в улыбке.

— Правильно. Молодец, — сказала Нета, и его улыбка стала шире. Блеснули белоснежные зубы.

Нета переглянулась с Корабельником.

— А он хорошенький. Правда?

— Правда! Правда! — воскликнул Айден и вдруг махнул за борт. Нета и Корабельник, не сговариваясь, подбежали к борту и остановились, вглядываясь в темноту, разбавленную лунным сияньем. Минуты через четыре дикарь вынырнул, потрясая большой серебристой рыбиной, и снова прокричал: — Правда! Правда!..

Отродья, расположившиеся на берегу, повскакали на ноги. Было видно, как высоченный Подорожник приложил ко лбу ладонь козырьком, а Рада машет рукой, подпрыгивает на месте и смеется.

— Отпусти рыбу, — скомандовал Корабельник. — Рыбу есть нельзя. Она ядовитая.

Дикарь не послушался и рыбу не отпустил. С ловкостью обезьяны он вскарабкался на палубу и торжественно положил свою добычу посередине.

Потом поднес руку ко рту, издал губами чмокающий звук, воздел палец к небу, подумал и произнес:

— Жрать!

Нета рассмеялась. Корабельник покачал головой.

— Приличные отродья говорят не «жрать», а «есть». Где ты нахватался таких слов? Пойдем-ка, поможешь спустить шлюпку на воду.

— Жрать, — повторил Айден упрямо и ткнул пальцем в рыбу.

— Нет, — Корабельник посмотрел ему в глаза. — Сначала работать. Жрать… то есть, тьфу!.. есть — потом.

Подавая пример, он подошел к висящей у борта шлюпке и осмотрел лебедку и тросы. Все это показалось ему, видимо, достаточно крепким, он удовлетворенно кивнул и оглянулся на дикаря, с осторожным любопытством наблюдавшего за ним.

— Иди сюда и помоги мне! Подержи вот здесь. Так. А теперь тяни.

Их найденыш оказался не только силен и ловок, но и на удивление понятлив — им с Корабельником даже не понадобилась помощь, и Нета наблюдала со стороны, как шлюпка плавно, почти без рывков, опускалась на кабельтовых тросах и, наконец, коснулась воды. Отродья, оставшиеся на берегу, радостно зааплодировали.

— Работать! — гордо сказал Айден, оглядываясь на Нету. Потом показал пальцем на рыбу и добавил: — Жрать — потом.

Нета с улыбкой наблюдала, как они спускаются в шлюпку. Корабельник взялся за весла и долго показывал Айдену, как грести. Наконец, они отчалили. Айден, взмахивая веслами, точно машина, задрал голову и предупредил Нету:

— Рыба! Якорь мне в глотку.

Нета рассмеялась, и тут же услышала другой смех, вторящий ей беспечно и ласково.

— Перестань, Ной, — сказала она вслух. — Уходи.

«Я уйду, — ответил ей Крысолов. — Но ты будешь ждать моего возвращения».

* * *

Перед тем, как выйти в море, отродьям пришлось сделать несколько вылазок за продовольствием — ягоды, грибы, орехи дружно собирали в лесу, Люция посоветовалась с окрестными пчелами и указала несколько мест, где можно было брать мед. Подорожник взял с собой Петрушку и сбегал в отдаленную деревню, где дурачок купил у крестьян большой мешок муки. Айден сделал запас рыбы — Корабельник с Лекарем осмотрели ее, сочли безвредной и разрешили засолить.

Рада сияла от счастья: ей почти каждый день удавалось вволю поплавать — с Айденом ей разрешалось уходить в океан, и, пока он охотился за рыбой, она успевала набрать кораллов и жемчуга. Так что уже через неделю все девушки украсились ожерельями и браслетами сказочной красоты. Сверлить дырки в крупных жемчужинах и коралловых обломках подрядили безотказного Петрушку, и он старательно пыхтел над ними по вечерам, когда все, кроме вахтенных, наработавшись, блаженно сидели в кают-компании.

В плаванье нужен был запас пресной воды — к счастью, в ближайшем лесу нашелся родник, и Кудряш с Леем несколько дней возили на шхуну воду в дубовых бочонках, обнаруженных в трюме. Возможно, владелец посудины приторговывал вином, поэтому вода в бочках становилась чуть розоватой и попахивала спиртом, но на это никто не жаловался. Корабельник торопил стаю — в бухту могли забрести окрестные жители, горожане могли отрядить погоню (в том случае, конечно, если они каким-то образом обнаружили, что замок пуст). Девушки латали истрепавшиеся паруса, Птичий Пастух, почти совсем оправившийся от раны, вдвоем с Умником чинили и приколачивали кое-где прохудившуюся обшивку.

В море вышли на четвертый день.