Мой ангел Крысолов

Годун подозревал, что жена и сама боится тех, кого в недобрый час родила. Она никогда не возражала Сиду с Беном, а когда пыталась их приласкать, бесенята так по-взрослому скалились, что трактирщику из дома хотелось убечь от этих улыбочек. Уж каких гадостей они только ни строили матери родной, люди добрые, правильный бы отец давно прибил такой дрянной приплод!.. Да кишка тонка у Годуна. И у других в городе тонка. Даже и у мэра на подворье своя дрянь белокурая хихикает, красными глазенками сверкает. Хотя на мэрову жену, правду если сказать, и посмотреть тошно. Кто только на нее позарился, на уродину. А вот родила красотку паскудую, попаскудней еще Годуновых близнецов. Всех соседей доняло напрочь отродье поганое. У кого щенка выпотрошит и на заборе повесит, у кого дверь дерьмом намажет, крыльцо подожжет, Кукуеву мальцу вон двухлетнему ухо бритовкой отхватила, теперь заместо уха у пацана дырка, срам смотреть, да и кровью чуть не истек, малец-то… Жуткие они, наши проклятущие детки. Девкам юбки задирают, за ляжки до крови щиплют, детишек бьют смертным боем, прохожих людей обдирают, грабят, даром что малолетки еще. А попробуй тронь такого — из Песчаного замка родные отцы припожалуют, мало никому не покажется. Ведь они кровь пьют, отродья-то. Малолетки — те курей да крыс пользуют, а взрослые-то людей по ночам высасывают, вот ведь ужасть какая…

Годун передернулся. Пола сразу перестала всхлипывать, вытерла нос краем одеяла и безнадежно спросила:

— Как ты думаешь… это наши… Мымриного-то младенца?

— Дак ведь крысы ушли, Пола, — нехотя сказал Годун. Ух, жалко ему было жену, не высказать, как жалко. А что делать?.. — Курей они давно всех передавили. Собак тоже. А им ведь надо… тово…

— Эх вы, мужики, — протяжно сказала Пола и отвернулась от мужа. — Где же вы были, когда ваших жен проклятущие отродья пользовали?.. Лучше б ты меня убил, честное слово. Уж куда б лучше было.

Трактирщик засопел и осторожно повернулся на другой бок, натягивая на себя свой край одеяла. Так они лежали некоторое время спина к спине, оба не спали, но молчали. Наконец, Пола сказала шепотом:

— Ты ничего не слышишь, Влах?..

— Ничего, — помедлив, откликнулся трактирщик. — А ты?..

— Вроде, дудочка, — прошептала жена неуверенно. — Дудочка, что ли, где-то играет…

— Ничего не слышу, — открестился Годун. — И ты не слышь. Спи давай. Спи.

Далеко-далеко в дюнах играла дудка.

* * *

— Нета, слышишь?..

Нета подняла голову, осторожно выпустила из своих ладоней безвольную руку Марка. Парнишка был уже похож на тень, но, когда Нета решилась, полоснула себя по руке максовым кинжалом и подставила ему запястье, — просто сил не было смотреть, как он гаснет на глазах, — Марк отшатнулся с таким негодованием, что эта вспышка чуть не стоила ему жизни, отняв остатки сил. Нете вдвоем с Жюли пришлось дышать на него не меньше часа, чтобы вытащить из глубокого беспамятства, потому что Манга, без видимого напряжения удерживавшая мальчишку в живых сутки с лишним, куда-то исчезла, как сквозь землю провалилась.

— Слышишь? — повторила Жюли, блестя в полутьме своими огромными кроткими глазами. — Дудочка… Крысолов близко.

— Ты его чуешь? — шепотом спросила Нета.

— Чую. Он в городе.

Нета встала.

— Я слетаю посмотрю, что он задумал. Все равно не могу больше Марка держать. Устала. Подержи ты, ладно? Я быстро.

Алиса приподняла голову с подушки.

— Ты с ума, что ли, сошла?.. Куда собралась? Делать нечего? Наши вернутся, надо будет сразу уходить, а ты… Или ты уже жить не можешь без своего Крысолова?

— Алиса, как тебе не стыдно? — укоризненно спросила Жюли. — Забыла уже, кто тебе Умника вернул?

— Если бы Крысолов его не увел, и возвращать бы не понадобилось, — отрезала Алиса. — И вообще, все из-за него. Вспомни Подорожника, Лекаря, Мэри-Энн… Петрушку несчастного вспомни. Разве мы потеряли бы их, если б не Крысолов?

— Если б не Крысолов, вы никогда бы не узнали, что, кроме добрых отродий, на свете существуют злые, — сказала Мэгги и поплотней укрыла спящего Птица одеялом. — И с нами вряд ли встретились бы. А нас песчаники бы извели потихоньку.

— И все равно… не улетай, Нета, — попросила Рут. — Огневца с Люцией ты ведь убаюкала, чтобы скорей поправлялись, а вдруг надо будет уходить спешно — кто их разбудит?.. А если с тобой что-нибудь случится?

— Я только туда и обратно, — Нета виновато скользнула вглядом по спокойным лицам раненых. Люция улыбалась во сне. — Ведь он опять играет… А если наши почуют и потянутся за ним, как Тошка тогда? А если он…

— Так поговори с ним, — неприязненно перебила Алиса. — Ты ведь умеешь. Поговори.

— Он не отвечает, — сказала Нета нехотя. — Я уже пробовала. Сразу, как только услышала дудку.

— Тогда лети, — послышался тихий голос Лины. Девушки обернулись. Целительница, до того дремавшая на табуретке у кровати Огневца, смотрела на Нету без улыбки, но ласково. — Лети, Нета, только быстро. Постарайся с ним… договориться. Я помогу Жюли подержать Марка.

— Ладно, — Нета быстро кивнула и, не глядя ни на кого, выскользнула за дверь.