Мой ангел Крысолов

— Ну, до чего же красивый! — прошептала она восторженно. — Как тебя зовут?

Спаситель приосанился. Стоя в покачивающейся на прибрежной волне шлюпке, изящный поклон было изобразить неудобно, однако Птиц вежливо наклонил голову и представился:

— Птичий Пастух. А как твое имя, прекрасная незнакомка?

— Мэри-Энн, — с готовностью сообщила мавка и кокетливо расправила обгорелые остатки платья. — Я тут живу. А ты меня не бросишь?

— Конечно, нет, — рыцарски пообещал Птиц, однако в его взгляде, обращенном на сушу, сквозила тревога. Оставаться в шлюпке, когда вся стая спасала горящий остров, было как-то нехорошо. Корабельник велел ему быть в резерве на случай всяких непредвиденных ситуаций — и вот непредвиденная ситуация, как водится, не заставила себя ждать: мавка, пулей вылетевшая из леса прямо ему в руки, столь же стремительно влюбилась. Она, похоже, даже забыла, что ее дом охвачен огнем. Птичий Пастух оглянулся на шхуну, стоящую на якоре неподалеку от берега. Там, на палубе, волнуясь, подпрыгивал Петрушка, и вахтенный Подорожник мрачно шагал от борта к борту, вглядываясь в черные облака дыма и пламя пожара.

Птиц, конечно, заверил Мэри-Энн, что отродья, как доблестные рыцари в сияющих доспехах, немедленно спасут все живое и с победой вернутся на корабль, однако, похоже, спасение затягивалось. Пожар не утихал.

Тонкая фигурка Люции металась в огне, ловя перепуганных оленят, зайцев и ошалевших от страха бурундуков и оттаскивая их ближе к воде. Кудряш стоял среди волчьей стаи, держа на руках пяток повизгивающих волчат, его рубашка тлела, и огонь заставлял светлые волосы трещать и курчавиться больше обычного. Алиса, Умник и Жюли плечом к плечу заклинали ветер, Рада и Айден, вскинув руки, посылали целые водопады в самые яростные очаги пожара, Лей и Нета снимали гнезда с горящих ветвей, на лету подхватывали выпархивающих желторотиков. Корабельник шагал среди бушующего пламени, как воплощение спокойствия и мощи, и там, где он проходил, пламя прижималось к земле и, ворча, отступало, точно укрощенный зверь, оставляя черные пятна выгоревшей травы и пепел погибших деревьев. И все-таки силы были неравными. Отродья быстро устали, а огонь был неутомим. Злая сила впавшей в ярость природы стократно превосходила все усилия маленькой стаи. Птиц, напрягая глаза, всматривался в клубы дыма, и то, что он успевал увидеть, заставляло его сердце колотиться в груди. Притихшая мавка испуганно цеплялась за его рубашку и глотала слезы пополам с хлопьями сажи, крутящейся в воздухе. Она тоже видела, что отродья переоценили собственные возможности.

Вот уже Кудряш качнулся и лег в раскаленный пепел, и волки взвыли тоскливо и бесприютно, прижимаясь запавшими боками к телу своего хозяина.

Вот Айден подхватил обессилевшую Раду и стал отступать к океану, озираясь, как попавший в ловушку зверь.

Вот закрутилась на месте с протяжным жалобным криком Люция, горя, как свечка, в своем розовом платье, и, не выдержав, с палубы бросился на помощь Подорожник, в несколько секунд преодолев расстояние от шхуны до берега, стал, закрывая локтем лицо, сбивать огонь с платья и волос девушки.

Вот, задыхаясь и кашляя, опустился на колени Умник, и Алиса, размазывая по лицу сажу и слезы, подхватила его под локоть и стала тянуть, тянуть, тащить к покачивающейся у берега шлюпке.

Маленькая Жюли, оставшись одна, дрожа, держала ветер, а тот, точно в насмешку, рвался из ее слабых рук, раздувая пожар.

Птичий Пастух больше не мог оставаться на месте. Он посадил рыдающую мавку на дно шлюпки, отцепил от себя ее тонкие пальчики и сломя голову бросился к друзьям. Он влетел в огонь, и его рубашка сразу вспыхнула, как будто пламя только и дожидалось минуты, чтобы добраться и спалить.

Не обращая внимания на жадные языки, лижущие его лицо и руки, Птиц подхватил свалившегося с горящих ветвей Лея и поволок его к берегу. Огненная стена наступала, и спасенья не было. Лисы, зайцы, еноты, олени панически рвались к воде, и отродья больше никого не могли спасти — даже себя самих.

Нета, ахнув, увидела, как молча упал Корабельник, и в отчаяньи закричала, перекрывая треск и вой пожара:

— Ной!.. Помоги!..

— Что ты делаешь, Нета! — Лекарь, склонившийся над телом Учителя, поднял измазанное сажей лицо с обгорелыми бровями и ресницами. — Не зови его! Всех погубишь!..

— А так — не погублю? — закричала Нета со слезами. — Ты посмотри на них!.. Все погибнем, все!..

— Шхуна близко, — яростно сказал Лекарь, взваливая Корабельника на плечо. — Всех вытащим.

— А птенцы? А зверье?.. А лес, Лекарь, лес?.. Мне плевать, что ты скажешь. Мне плевать, что скажет стая… — Нета закашлялась и закрыла рот рукавом. Чуть отдышалась и снова отчаянно крикнула: — Ной!.. Ной, помоги мне!..

Высокая фигура показалась на кромке берега, на узкой полоске мокрого песка, еще не задетого огнем. Ветер мгновенно стих, и пламя, точно испугавшись, перестало реветь подобно дикому зверю и прилегло, змеясь среди травы и ветвей.