Мой белокурый ангел (СИ)

«Для каждой девушки период вынашивания ребёнка самый счастливый, радостный и полный приятных хлопот. Конечно, бывают случаи, когда не всё так гладко и приходится проходить через много терновых кустов, чтобы после, взять на ручки кроху. Не буду вдаваться в подробности, ведь мне не выпало шанса ощутить прелести беременности.

С того момента, как я узнала, что жду ребёнка, не прошло и дня, прежде чем на меня напали. Аловолосая женщина по имени Ирен, пустила в меня Смертельное Зачарование, дабы лишить жизни. Я вовремя успела наложить защиту на малыша и, надеюсь, что с ним всё в порядке.

Последние, что помню — это руки Лексуса, которые прижали меня к груди, а после — темнота. Впрочем и сейчас вокруг темнота. Я даже не понимаю, где нахожусь и что вообще происходит. Может я умерла и на другой стороне? А может моя душа скитается во тьме? Ничего не приходит в голову. Я лишь могу думать и говорить сама с собой, не имея возможности увидеть тела. Кругом лишь чернота.

Интересно сколько «это» происходит со мной и когда закончится?»

— Что случилось, Полюшка?! — испуганный Макаров вбежал в медицинскую комнату с Лакримой, а за ним подоспели и Нацу с Люси.

— Ребёнок не может больше находиться в утробе матери. Если сейчас же его не достать — он погибнет! — скомандовала женщина, нажимая на множество цветных кнопок, отключающих кислородную маску на лице Вермилион.

Прошло девять месяцев, а белокурая всё также пребывала в капсуле. Её состояние улучшилось лишь внешне: глубокие раны — зажили, как и царапины с порезами.

Внутренности тоже поджили, но в сознание девушка не вернулась. Пульс был стабилен и ребёнок мог спокойно расти и развиваться.

Необходимые ему вещества, попадали через тело матери, к которой подключили специальные провода. Они же и поддерживали жизнь ребёнка.

Сегодня был день, когда Полюшка проводила очередной осмотр. И во время так сказать кормления, дитё зашевелилось слишком интенсивно. Жидкость в Лакриме стала окрашиваться кровью, вытекающей из влагалища девушки, а сама белокурая стала терять пульс.

— Почему там всё в крови?! — Хартфилия зажала рукой рот и немного пошатнулась. Картина правда была ужасной.

— Ребёнок выходит наружу сам. Нужно сделать кесарево и вытащить его, пока он не разорвал Мавис!

— Что делать, Полюшка? Говори быстрей! — Нацу подбежал ближе, готовый в любой момент делать, что скажут.

— Эту Лакриму создал Лексус, которому нужно отдать должное. Если раньше капсулу мог бы открыть только он, то теперь стоит нажать пару кнопок и она самоуничтожится. В общем, как только стекло рухнет, нужно быстро перенести Мавис в операционную. Этим займёшься ты, Нацу, — женщина быстро раздавала указания, — Люси, сходи в комнату Первой и достань из комода светлую сумку. Там вещи, необходимые ребёнку! А ты, — Полюшка повернулась к Дреяру, — иди в гильдию и проследи чтобы нам никто не мешал!

— Что будет с Первой?

— Ничего не могу сказать. Всё зависит от того, насколько сложна ситуация и, как девочка перенесёт кесарево. Но, заверить могу сразу. Если в течении нескольких часов после того, как ребёнок увидит свет, Мавис не очнётся — мы её больше никогда не увидим.

Розоволосая целительница вернулась к управлению Лакримой и под удаляющиеся шаги волшебников, нажала красную кнопку. Стекло капсулы пошло микротрещинами, что увеличивались со скоростью света, а после в помещение раздался треск. Лакрима рухнула.

Драгнил только и успел подхватить нагую девушку на руки, да под бешеные крики Полюшки, понёсся в операционную, чувствуя как его руки становятся алыми, а следом и кафельный пол.

***

Госпиталь

Забежав внутрь полностью оборудованной и стерильной операционной, Нацу сразу сообразил положить белокурую на кушетку. Девичьи бёдра и ноги были перепачканы кровью и багровыми сгустками, от чего мужчине стало не по себе, и он отошёл на пару метров, запуская пальцы в волосы.

— Твою мать! — Саламандр понимал, что тёмная кровь нехороший знак.

— Отлично, а теперь уходи, Драгнил! — женщина ворвалась следом, уже переодетая в белый халат, стерильные перчатки и маску.

— А как же? Нужно ведь помочь! Вы не справитесь тут одна!

— Я и не одна, сейчас придёт Люси! Пошёл вон, Нацу! Третий раз повторять не буду! — закричала Полюшка и принялась цеплять катетер на девичью вену.

Сын Игнила не стал спорить или же препираться, а молча выскочил из операционной. Ему ещё ни разу не доводилось участвовать в проведении родов, и не больно уж хотелось. Как только шаги в коридоре стихли, Полюшка провела анестезию и отгородила ширмой верхнюю часть туловища Мавис.

— Не переживай, девочка, я сделаю всё что в моих силах, чтобы спасти Вас обоих!

Полюшка схватила необходимый инструмент и не дожидаясь Хартфилии сделала вертикальный разрез от пупка до лобка, чтобы как можно быстрей вынуть ребёнка. Всё-таки ситуация была экстренной и требовала срочных действий. Была важна каждая секунда.