Мой белокурый ангел (СИ)

Затем, розоволосая аккуратно раздвинула мышцы. Убрала в сторону мочевой пузырь и сделала разрез на матке, вскрывая плодный пузырь. В этот момент запыханная Хартфилия пересекла порог операционной и под крики Полюшки, принялась надевать синюю медицинскую форму, что висела на крючке.

Операция проходила стремительно быстро. Люси даже не успевала понять, что и как делает. Она лишь беспрекословно выполняла наказы Полюшки. Очнулась блондинка от прострации, в тот момент, когда ребёнок истошно закричал. Женщина ловко извлекла малыша и пересекла пуповину. Рукой удалила послед, а затем передала дитя Хартфилии. Нужно было зашить разрез на матке, восстановить брюшную стенку и наложить швы.

— Это девочка! — радостно закричала заклинательница, прижимая к груди плачущего малыша.

— Рада, что с ней всё в порядке. Но, Мавис, она потеряла слишком много крови, — женщина покачала головой, завершая последние штрихи.

— Что ты хочешь сказать?!

— Не могу утверждать, но, если в ближайший час её жизненная сила не проявит себя, — целительница нервно сглотнула и обернулась.

— Не надо! Ничего не говори! Всё будет хорошо, я уверена! Мавис должна открыть глаза, ради дочери! Ради своей кровинушки! Ради нового смысла жизни! — с глаз Хартфилии потекли слёзы, а дитё заплакала сильней.

Казалось, что новорожденная задыхается от своих криков, и лёгкие покачивания блондинки её совсем не успокаивают.

— Тш, малыш, всё будет хорошо. Мама скоро позаботиться о тебе, а пока — доверься нам!

***

«Что это за странное чувство? Будто мне стало так легко на душе и в самом теле тоже, хоть я и не ощущаю его. Странно. Наверное, за пределами этого кошмара, что-то происходит. Помимо прочего, я улавливаю холодок и лёгкую дрожь, а ещё… Что это?!» — вдали от места нахождения Вермилион, раздался еле слышный детский плач. Он был довольно интенсивным и с каждой секундой приближался.

К прослушиванию:

In My Blood — Tommee Profitt feat. Fleurie

«Я слышу плачь ребёнка! Но как? Как такое возможно? Это мой малыш? Если да, то как я его слышу?! Он не мог родиться так быстро! Может это галлюцинации? А вдруг нет! Что если это и правда он?! Я не могу просто так существовать в этой чёртовой тьме, пока он разрывается! Как мать, я должна сделать всё возможное чтобы защитить его, успокоить и быть рядом! Я должна! Должна-а-а!» — Белокурая истошно закричала, и темнота вокруг задрожала.

Огромные трещины, одна за другой давали яркие белёсые просветы, от которых хотелось зажмуриться. Детский плач становился сильней и приближался, как и знакомые прежде голоса. Они словно вытягивали наружу девичье сознание и Мавис становилось легче.

Первая уже могла различать посторонние звуки, в виде пикающих приборов, шума и даже колыхания деревьев от ветра. Вермилион начала медленно ощущать своё тело, как и боль, что пульсировала в матке и внизу живота. Свет становился ярким, звуки отчетливее. Они быстро смешивались воедино. Эмоции наплывали одна на другую.

«Слишком быстро! Я не успеваю ничего понять! Звуки, они слишком громкие! Прекратите, прекратите-е!» — девушка схватилась бы за голову, если б могла, но вместо этого перед глазами пронеслась вспышка, а после, с новой силой ударил свет.

— Мавис?! Мавис, ты меня слышишь?! — до сознания донёсся приятный женский голос, и пересилив боль белокурая распахнула тяжёлые веки.

— Л-люси? — пересохшими губами прошептала Вермилион. Её зрение не до конца восстановилось, но разглядеть силуэт заклинательницы девушка смогла.

Хартфилия сидела на деревянном стуле возле койки и нервно теребила края белой простыни. Карие глаза встревоженно проходили вдоль и поперёк по измученному лицу Мавис, заостряя внимание на полопавшихся капиллярах глаз и явно выраженных скул.

— Тише, не напрягайся. Всё в порядке! Теперь, всё закончилось! — блондинка переместила свою руку на девичью и сжала её.

На глазах наворачивались слёзы, Люси была безумно счастлива увидеть и услышать Первую, особенно после неутешительных прогнозов.

— Ч-что происходит? Где я? — Всё так же хрипела девушка, ворочая головой. Размытость, головокружение и сухость во рту начинали отступать. Теперь Вермилион отчётливо видела перед собой белые стены, потолки и окно сбоку. В помещении пахло медикаментами, спиртом и гиацинтами, что стояли на одной из прикроватных тумбочек. Первая перевела взгляд на необычный букет и застыла. Кто принёс его, да и зачем?

— Это принёс Нацу. Он приходит каждое утро проверить самочувствие своей племянницы и твоё.

— Племянницы? — зеленоглазая нервно сглотнула и попыталась приподняться, но слабость всё ещё не давала сосредоточиться.

— Всё по порядку, Мавис. Прошло итак много времени, — блондинка продолжала улыбаться. Её радости не было предела — Первая жива!

— О чём ты? Погоди, что с Лексусом? Где Ирен? — воспоминания минувшего врывались, как гром средь ясного неба.

Девушка видела перед собой озлобленную Ирен и встревоженного Лексуса.

«Она что, считает прошли сутки с того дня, как её чуть не убили? Неужто время текло для Мавис по-другому?»