Мой бесстрашный герцог

– Мы спросили, была ли ее дочь оскорблена, когда ее бросили ради Арабеллы, – сказала Регина.

– Вы серьезно? – Дэффин ухмыльнулся.

– О да! – Регина рассмеялась.

– Ну и что же?.. – поторопил Дэффин.

– Судя по выражению ее лица, ей хотелось нас отшлепать, – ответила Регина.

– Посмей она поднять на вас руку, я бы обязательно пришел вам на помощь, – сообщил галантный мистер Оуклиф.

– Я сама могу за себя постоять! – возмутилась Регина.

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся сыщик.

Николь почувствовала себя лишней. Она тихо направилась к двери, но тут в гостиную вошел Марк. И Николь снова охватило желание. Проклятье! Она в беде! В большой беде… Ох, ей надо побыстрее отвлечься.

Николь откашлялась и проговорила:

– А вот и ты, Марк. Что же сказал лорд Хилленбранд? Он признал, что принес вино?

– Да. Но он утверждает, что все пили из одних и тех же бутылок. И тот факт, что он принес вино, еще не делает его убийцей. В этом он прав.

– А как начет его ухаживания за леди Арабеллой? – спросила Николь.

Марк пожал плечами.

– Он сказал, что в Лондоне очень много привлекательных женщин, так что страдать, не получив одну из них, было бы глупо.

– И ты поверил ему? – спросила Регина, отводя, наконец, глаза от Дэффина.

– Да, – уверенно кивнул Марк.

Николь опустила глаза и принялась рассматривать ковер. Объяснения Хилленбранда выглядели вполне логичными.

– А мистер Картрайт? – спросила она.

– С ним пока не все ясно. Он определенно зол из-за утраты надежд на титул.

– Но если бы ему было что скрывать, то он не выказывал бы раздражения, – отметил Даффин.

– Может быть, он просто не может сдержаться? – предположила Николь. – Помнишь лорда Хартуэлла?

– Да, конечно, – кивнул сыщик. – Возможно, ты права.

– Вероятно, это дело, над которым вы работали вместе? – полюбопытствовал Марк с сарказмом в голосе.

– Расскажите, прошу вас! – взмолилась Регина. Она сложила руки на коленях и придвинулась поближе к Дэффину.

– На самом деле это отвратительная история. – Николь поморщилась. – Лорд Хартуэлл задушил свою жену, но изображал скорбящего вдовца до тех пор, пока мы не стали задавать ему весьма специфические вопросы относительно деятельности его супруги. И тогда он так разозлился, что уже не мог себя контролировать. Его едва не хватил удар.

– В конце концов он во всем сознался, – сказал Дэффин.

– Так всегда бывает с преступлениями, причина которых – низменные страсти, – добавил Марк. – Если эмоций слишком много, их трудно скрывать. – И он бросил взгляд на жену.

Николь мысленно вздохнула. Страсти? Эмоции? Он говорил о ней? Об их, если можно так выразиться, семье? Она не знала, что и думать. А может, что-то изменилось за десять лет? Может, они оба изменились и теперь у них возникнет нечто большее, чем просто постель?..

Размышления Николь прервал приход леди Харриет – та вплыла в комнату, и черный платочек, похожий на летучую мышь, трепетал в ее руке.

– Поминальная служба была очень хорошей, не правда ли, мои дорогие? – сказала она.

Все дружно кивнули, а леди Харриет с печалью в голосе продолжала:

– Эдвард совсем слег. О, несчастный! Это форменный кошмар – похоронить единственного сына!

– Да, верно, – буркнул Марк. – Могу себе представить…

Леди Харриет продолжала размахивать платочком.

– Теперь нам остается только ждать. Завтра будет объявлен наследник титула, – сообщила она, обращаясь к Марку и Даффину. – Как продвигается расследование?

Николь и Регина переглянулись.

– У нас есть еще один важный вопрос, – сказала Николь, немного помолчав.

Глава 39

На следующее утро Марк снова сидел в кабинете. Справа от него расположился Оуклиф, а дядя сидел за столом. Марк должен был принимать активное участие в разговоре об объявлении наследника, которое должно было состояться во второй половине дня, но его мысли все время возвращались к Николь.

Они провели еще одну страстную ночь, и Марк почти не спал. Впрочем, к этому он был привычен. Но ему казалось странным, что после очередной бурной ночи они с женой в течение дня общались словно обычные знакомые. И если бы не выразительные взгляды, которыми они изредка обменивались, то Марк бы решил, что их совместные ночи всего лишь плод разыгравшегося воображения. Днем Николь была весьма сдержанной и замкнутой. Когда же взгляды их встречались, она почти сразу отводила глаза. Он то и дело придвигался к ней поближе, а она вставала и уходила. И только ее реакция на его прикосновения в постели была настоящей – он чувствовал. Она наслаждалась их близостью – в том не было никаких сомнений. Он тоже наслаждался. Тогда в чем проблема?

Задав себе этот вопрос, Марк тут же на него ответил: проблема была и остается в одном – в той ночи, когда их брак распался.