Мои большие файерболы. Книга 1

С утра я успела переделать сотню разных дел. Утренний кач отменили, и я, как трудолюбивая пчёлка, жужжала по всему Ольховцу. Пробежалась по рынку и порадовала себя сумочкой побольше. Местное ханде-манде[29] било магазинный ширпотреб и по цене, и по характеристикам. А внешний вид недолго подлатать у моего друга мэтра Седжвика.

В мою новую неплохую торбу травника помещалось шестнадцать бутылочек. Правда, выглядела сумка так, словно её сшили из куска старого ковра. Причём не приличного, настенного, а полового коврика, о который пару лет вытирали ноги. Она была настолько уродливой, что давала –5 к харизме. Но это были мелочи, которые исправлялись хорошим дизайном. Я ещё не решила, во что её превратить – в клатч или в багет[30], а может, вообще в рюкзачок – они сейчас в тренде.

И Серёжа, и Лира были в офлайне, поэтому я на время выкинула их из головы. Нет смысла думать о том, на что не можешь повлиять: от этого морщинки появляются. Так говорит мой косметолог, а ей можно верить. Кожа у неё – как у китайской фарфоровой статуэтки, а мысль только одна – танцевать с богом Шивой на заснеженных вершинах Тибета. То, что она курит, слишком забористо даже для меня, но по внешке она – мой гуру. Билет в один конец, подальше отсюда – вот и всё, что ей нужно от жизни. И мне тоже.

Покупкой сумочки я значительно поправила себе настроение. Теперь нужно было её наполнить. Эксперт по наполнению сидел сейчас напротив меня и уныло цедил через трубочку какой-то травяной настой или отвар (уж не знаю, что они с этой дрянью делают, прежде чем разлить по кружкам).

– Мм-м, попрофуй! Офигенно фкуфно! – Я двинула к нему блюдце с пироженкой.

Бисквит снизу… сливочный крем внутри, ягодное желе поверх и шоколад вообще везде, куда его возможно запихнуть.

Кофейни в городке не было, и мы сидели всё в том же безымянном трактире, абсолютно пустом по причине раннего утра. Предложить, что ли, владельцу название? «Три топора», например? А что, свежо и антуражно. Нейминг – наше всё.

– Я веган. – ДуреВар вернул мне вкусняшку, и даже ни одна жилка не дрогнула на его лице.

– И чё?!

– В них используют животные жиры.

– Я тебе тайну открою. – Я легла грудью на стол, придвинувшись к нему, и интимно прошептала: – В них даже муку не используют, они цифровые, как и всё тут.

Мне нравилось доводить ДуреВара, особенно потому, что он не вёлся на мои подначки. Худой и лысый, невозмутимый, как монах из Катманду, и глубокомысленный, как дон Хуан. Только быстрые движения глаз при особо удачных моих позах и ракурсах выдавали его.

– Это не мешает мне быть веганом. Это вопрос самодисциплины. – ДуреВар не удержался, опустил глаза на мои сиськи и рассмеялся. – Мариша, спрашивай уже, что ты хотела.

– Скучный ты, – я надула губки. – Неприятный тип. И как тебя только жена терпит?

– У меня нет жены.

– О-о-о, – я демонстративно облизнулась.

– Мариша, – взмолился алхимик, – у меня счас клиент пойдёт, народ на фарм закупаться будет.

Завтрак – это самая безопасная и продуктивная форма общения с мужчинами. На ужине они думают о том, как затащить в койку тебя, на обеде – как завалиться туда самим, а вот за завтраком их голова, как и желудок, пуста, и в неё ещё возможно поселить какую-нибудь мысль.

– Вар, а почему небольшие зелья стоят так дорого?

– Что значит дорого?

– Ну, четыре малых бутылочки дают триста двадцать маны, а одна небольшая, за те же два золотых, всего двести.

– А сама ты почему их покупаешь? Брала бы малые.

– У малых надо откат ждать после каждой бутылки. И места они занимают столько же, сколько и небольшие.

– Ну вот поэтому и берут. Чем выше уровень, чем больше здоровья и маны, тем круче нужны зелья. Но для нубятника небольшие – это потолок. На средние тут просто нет рецепта.

– А что, на них больше травы уходит?

– Ингров? Больше, но незначительно. И чтобы их делать, нужны рецепты. Я за них сотню отдал. По полтиннику за ману и за исцеление. Надо ведь мне отбить свои бабки?

Качать алхимию в нубятнике начинал каждый второй. Стриги травки, вари зелья – лечи сам себя. Помучившись пару дней, бросали почти все. Слишком много времени убивало это занятие. Все хотели махать мечом и стрелять из лука, а не вот это всё. Проще собрать лут, скинуть оптом и прикупить флаконы у трудолюбивых зануд, вроде ДуреВара. Таких на рынке было шесть человек и один полугном. Я ни разу не видела, чтобы они общались друг с другом, каждый торчал на своей стороне, но цену их профсоюз держал крепче, чем шлюхи в Амстердаме.

– Мариша, самое ценное в игре – это время. Оно в жизни вообще самое ценное. Я трачу своё время – и продаю его за деньги. Другие тратят время на стрижку травы – и несут её мне. Так всегда: одни развлекаются, другие на этом зарабатывают.

– А если я тебе реалом за пузырьки заплачу?