Мои большие файерболы. Книга 1

Я познакомилась с Таткой, когда грелась с мужем в Эмиратах. Жёны в этих случаях оказываются в положении детей, которых взрослые взяли с собой в гости. Приводят тебя в совершенно незнакомую семью и, подпихивая под спину, говорят: «Вот, погляди, какие милые детишки, вам с ними будет весело». Муж Таты, Сава Ремизов, король просрочки и контрафакта, оказался с моим Затонским закадыкою. То ли они вместе по юности вагоны воровали, то ли кредиты списывали, я в подробности не вдавалась.

Первое знакомство не задалось. Я решила, что Тата уделяет моему супругу чересчур много внимания. Хохочет над туповатыми шутками, невзначай касается плеча ладонью, а дважды, на правах первого знакомства, даже вытащила потанцевать. Её Сава, в кругу друзей откликавшийся на погоняло Ряха, свои ноги мог увидеть только в зеркале, так что выбор кавалера был очевиден, но неприятен.

Своё недовольство я высказала Тате в дамской уборной. Она не прислушалась к моим аргументам, в результате сломала себе два ногтя при попытке вцепиться мне в волосы, а я получила длинную царапину на скуле. К счастью, в отеле оказались наши соотечественницы, и нас растащили. Ужин завершился спокойно. Мужья ничего не заметили.

Утром Тата с бутылкой «Бейлиса» пришла ко мне мириться. Затем мы прикончили мой мини-бар и к вечеру стали лучшими подругами. Татка обладала качеством, которое в наше время называют «эмоциональный интеллект», а раньше звали попросту хитрожопостью. Она могла быть и пушистой кошечкой, и игривой лисичкой, и наивной простушкой, причём меняла свои состояния, как будто щёлкала внутри переключателем.

На деле Татка была злющей и язвительной, чем постоянно меня смешила. Мужа своего она ненавидела люто, хотя он об этом даже не догадывался. Ремизов никогда не упускал возможность напомнить, откуда он её вытащил. Временами она даже чеки в магазинах и барах за собой собирала, когда на Саву находил каприз устроить собственной супруге аудит. Думаю, сейчас Тата внутри ликует, несмотря на риск остаться с голой жопой.

Тогда, в краю белых песков, чёрных балахонов и тотальной трезвости, мы с Таткой спелись и стали неразлучны. Настолько, что перетащили курортную дружбу в столицу, что вообще бывает нечасто.

Своего капитала Татка не нажила, и арест ремизовских активов должен больно по ней ударить. На последнее она спорить точно не будет, это не отбитая на голову Милка, чья отвага происходила из недостатка воображения. Значит, она уверена в победе. А ставку выбрала нарочно, чтобы я не соскочила раньше времени, чтобы тратила силы и ресурсы.

Здесь, в игре, я на её территории. Понятия не имею, чего она тут достигла, но наверняка не стояла на месте. Не удивлюсь, если Татка замутила какой-нибудь маленький бизнес, а я для неё – наивная нубка, которую грех не нагнуть. Вот только хрен ей, по всей морде. Пусть я не знаю игру, но жизнь знаю отлично. И тот, кто захочет в ней взять моё, получит по наглой морде так же, как в своё время в женском сортире отеля «Кэпитал Гейт» в Абу-Даби.

«Это игра для умных» – Таткины слова бесили. Я понимала, что она меня разводит, но теперь отступить – означало признать, что эта высокомерная кошка права.

Я протянула руку, впервые за всю свою жизнь в игре поднимая лут. В кошелёчке звякнуло. Три медяка. Больше ничего, я же не шкуродёр, как КолоБрод. Со всех обугленных трупиков собралось девятнадцать медных монет. Даже ману не окупят. Перспективы для вольной охоты и соло-кача нерадостные.

Подобрав юбку, я села среди высокой травы и обхватила руками колени. Подобьём бабки. До окончания пари осталась неделя. Ровно половину времени я уже просрала. Денег нет. Группы тоже нет. Возможно, прижми я хвост и засунь язык себе в задницу – смогла бы удержаться в консте у Серёжи. И что? Лира теперь будет охотиться за доспехом, стримиться и выжимать из ситуации максимум. Совсем необязательно, что она уложится за неделю при таких жёстких условиях. Ей-то спешить некуда. Здесь всем спешить некуда, кроме меня.

В моей комнате лежит орк, который меня поимел. Или которого поимела я – это уж как посмотреть. Наверное, всё-таки он, ведь именно Жакоб сейчас дрыхнет на широкой кровати, а я сижу здесь, как выпускница, сбежавшая со школьного бала. Не хватало ещё разреветься для полноты картины.

Увезти из нубятника он меня не может или не хочет. И это, как говорится, две большие разницы. Если не хочет, то это поправимо. Гораздо хуже – если не может. Тогда моя блестящая идея закончить игру, сделав ход конём – невероятный тупизм. Как минимум я в неё вбухала всю наличку и потеряла время, хотя и получила удовольствие.