Мои большие файерболы

К идеальному шторму?

Ведь стоит тебе стать моим,

Пути назад не будет…

Глава 23. Dust In The Wind*

— Кха… кха!

Мне показалось что Жакоб подавился. Я вскочила и уставилась на него. Нет, орк задыхался от смеха. Он просто ржал надо мной в покат.

— Ну, эльфиечка, ты ради этого все устроила?!

— Нет, конечно, ты мне понравился, — дала я заднюю, — а что не так то?!

— То есть ты думала, что можешь проскочить мимо стражников, на моем Барабане и приехать четверочкой в Новую Бухту?

— Ну да, это же не караван.

Орк снова согнулся от хохота.

— Милая, это ИГРА. Я не знаю, что именно с тобой случится, но еще никто не выбирался из нубятни нелегалом. Иначе тут бы уже автобусы стояли, как на мексиканской границе.

— А если попробовать?

— А если меня подорожной лишат? Тогда из клана вышибут на раз.

— Ну пожалуйста! — я умоляюще сложила на груди ладошки.

— Нет, даже за все миньеты мира, — орк подмигнул. — Хотя сосешь ты зачётно.

— Скотина! — я бухнула дверью и вылетела наружу.

Ольховец еще не спал. Шумели гуляки внизу в трактире, бегали по улице лузеры, улетевшие на возрождение. Я спустилась по боковой лестнице, на ходу цепляя на себя одежду. Кто–то засвистел вслед, наверно юбка появилась слишком поздно. Еще один попытался поймать меня, широко раскинув руки. Почему–то всякие ублюдки безошибочно чувствуют момент, когда у девушки нет сил сопротивляться. Я просто поднырнула под его руку и пошла дальше.

— Эй цыпа!

— Иди нахер! — сказала не оборачиваясь, возможно он даже не услышал, но в любом случае остался позади.

Все они остались позади: группа, друзья, идеи, варианты, нихрена не осталось. Кипевшая внутри ярость требовала выхода. Я огляделась, и обнаружила себя на поле. Именно здесь меня первый раз убили. Трудно поверить, что прошла всего неделя. Где та наивная нубочка, которая хотела погладить пушистого зайку? Теперь я уже отрастила зубки. Где вы сейчас ушастые уродцы?

Я сделала шаг в траву, еще один и еще…

ВЫ АТАКОВАНЫ!

Зайка–загрызайка наносит Вам урон 3.

Ваша жизнь 87/90

Получи! Шар огня врезается в мелкого ублюдка.

Вы наносите урон 16

Зайка–загрызайка 34/50

Да, в интеллекте сейчас всего двойка, на мне неправильные тряпки, и рядом нет Хикки с ее благословением. Но зайцу хватает и этого. Он визжит, в воздухе пахнет паленой шерстью.

Вы наносите урон 12

Зайка–загрызайка 22/50

На третьем шаре прошел крит. Заяц вспыхнул, заверещал и превратился в скрюченную тушку. Я шла дальше. Еще один, на него пришлось потратить четыре файера. Третий зацепил меня дважды, располосовав когтями ладонь. Четвертый и пятый напали вместе, опустив мою жизнь в желтое, пока я от них отбивалась. На седьмом закончилась мана, я добивала его кинжалом, матерясь и визжа громче, чем ушастый.

Бешенство понемногу отпускало. Я злилась не на Жакоба, он то как раз оказался совсем неплох, а на себя. Акелла промахнулся. Теряете хватку, Маргарита Дмитриевна, расслабились, обленились. Того и гляди — съедят Вас молодые и наглые, как Вы в свое время съели предыдущую мадам Затонскую.

Все сильнее на меня наваливалась усталость. За бешеный драйв теперь придется заплатить амебным состоянием. Но пока мои мышцы и кости не превратились в желе, мозг мыслил с угрюмо–кристальной ясностью.

Может ну ее нахрен, эту игру? Сгонять на неделю Барселону или в Рио? Потупить на местных, накупить антикварного хлама, позволить тамошней экзотике прочистить желудок и мозг. Забыть пропахший навозом, понтами и амбициями Ольховец и больше сюда никогда не возвращаться.

Нельзя. Долбаное пари держало как крючок в губе у рыбы. И плевать на бабки. Аудюху подарил муж на нашу пятую годовщину. Заморочился с ней настолько, что даже цвет подобрал в тон к моей любимой помаде. Мне идет довольно редкий оттенок. Женщин, которым идут редкие оттенки, дизайнерские фасоны, у которых аллергия на искусственные ткани и дешевую бижутерию больше ценят. Каждый хочет обладать эксклюзивом.

Мужики — существа сентиментальные, суеверные и мнительные. И чем брутальнее особь, тем кучерявее у него заморочки. А их подарки — как пограничные столбы, которыми они метят зоны влияния, и которые регулярно проверяют.

Спортивная малышка имела 310 лошадок под капотом, и муж, сам предпочитавший что–то габаритами не меньше Крузака, радостно охал, когда оказывался на пассажирском сидении, и лыбился так, слово сам собрал ее своими руками до последнего винтика. Мне даже казалось, что он нарочно напрашивается ко мне, как ребенок на американские горки. Водила я агрессивно, но аккуратно, и в ТТ-шке сама души не чаяла.

Лишиться ее — гарантированно и очень серьезно поругаться с мужем. Он не жадный, но ни за что не простит неуважение. А это уже тонкий лед, под который может затянуть и с концами. Можно было бы проиграть цацки, муж всегда дарил их по принципу «что дороже», даже не запоминая, или антиквариат.