Мои большие файерболы

В квартире вдруг стало шумно и многолюдно. Какие–то мужики в спецовках притащили переноску и деловито устанавливали лампы на штативах. Управдом Семен Петрович, пытался напоить меня то водой, то моим же коньяком. Его седые усы даже поникли от огорчения и сочувствия. Начальник охраны, стоя рядом с героическим секьюрити, увлеченно тыкал пальцами в обгорелый щиток, а его подопечный кивал, и невзначай бросал на меня любопытные взгляды.

Я сообразила, что одета только в игровой сьют. Тонкую латексную хрень, которая не скрывала вообще ничего. Обслуга жилого комплекса была настолько вышколена, что застань они меня абсолютно голой, с наручниками и плеткой, все равно упорно делали бы вид, что не происходит ничего необычного. А вот малыш был из новеньких. Вскормленный на жирном молоке и сметане, он топтался в прихожей неуклюже, как бычок двухлеток. Я поймала его взгляд, и пояснила с приветливой улыбкой:

— Я дайвингом занимаюсь. Тренируюсь в ванне, пока не сезон.

— Зеньки опусти, дебил! — увесисто пхнул его в бок начальник. — Тебе еще завтра отчет писать по всей форме.

— Не ругай его, Иван Макарыч, он молодец, все правильно сделал. — Я заметила, как у парня покраснели уши. Совсем молодняк.

— Как тебя зовут, герой?

— Андрюха, то есть, Андрей.

— А фамилия?

— Онищенко

— Спасибо, Андрюша Онищенко, — сказала я, и тут же потеряла к нему интерес, прислушиваясь к рассказу домоуправа.

— У вас проводку коротнуло, Маргарита Дмитриевна. Видать перегрузили ее чем–то сильно. — Семен Петрович кинул быстрый взгляд на мой костюм, и тут же соскочил с опасной темы. — супруг у вас тут все по своему оборудовал, не по регламенту, вот стабилизаторы и выгорели. Так бы щелк, и все, — он выразительным щелчком показал, насколько быстро все бы произошло.

— Что все? — я прищурилась. — Вы хоть догадываетесь, сколько это ВСЕ стоит? Да тебя, хрен старый на органы пустить, и то вся эта техника не окупится. Ты моему Филиппу ботинки лизать должен, за то, что он на вас, уродов, не понадеялся.

Фил в последнее время увлекся джазом. То ли попал под влияние всяких снобов и ценителей, то ли причудливые ритмы винтажных темнокожих маргиналов и впрямь задели что–то в его расчетливом банкирском сердце. Он накупил коллекционного винила и хай–эндовской акустики, а поскольку та капризничала на истерически скачущем сетевом напряжении, муж оборудовал квартиру собственным блоком стабилизаторов. Не сам, конечно. Притащил нужных спецов из своего банка. Этот блок и сдержал внезапный и необъяснимый скачок напряжения. Мощные приборы, сколько могли, сглаживали электрическое безумие, плавясь и сгорая. Не будь их — сейчас бы искрили и тлели и мой макбук, и точка доступа в интернет, и что самое веселое — я сама, в моем игровом сьюте.

Тишина в квартире установилась запредельная. Я поняла, что собравшиеся готовы меня услышать, и продолжила:

— Сколько твоим мальчикам нужно на ремонт?

— Если начать с утра, то к вечеру…

— Начать сейчас. Москоу неве слип. Вся ночь впереди. К десяти утра все должно работать.

— Но Маргарита Дмитриевна…

— Филиппу Альбертовичу я сообщу сама, — перебила я его. — Или не сообщу, (на этих моих словах домоуправ с надеждой выдохнул). Как поторопитесь. Смету отдашь Антонине. За срочность накинь, но без хамства.

Я ткнула ногтем в домработницу. Та уже примчалась на боевой пост, за рекордное даже для ночной столицы время. Точно жалование ей прибавлю. Если вспомню, когда проснусь. С этой мыслью я развернулась, и светя себе айфончиком, пошла в спальню.

Глаза уже категорически не желали открываться, но прежде чем рухнуть на кровать, я сделала один звонок.

— Виталий Арнольдович, прости, что разбудила… Это срочно. — я позволила себе всхлипнуть в трубку. — Виталий, кажется меня хотели убить. Нет… приезжать не надо… со мной уже все хорошо. Пришли кого–нибудь.. поговорить с охраной. Дежурного зовут Андрей Онищенко. Пересменок у них в 8. Я жутко устала… Спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа, я положила трубку и отключила телефон.

Спать.

* * *

Столица прекрасна без пробок. Въезды в город и транспортные кольца уже забивал поток замкадышей, но мне было нужно не внутрь, а наружу. Через полчаса моя юркая машинка выкатилась на Царскую дорогу*. Я миновала громаду Барвихи Лакшери Вилледж, свернула на Жуковку и вскоре уже сигналила перед мощным шлагбаумом, который мог удержать даже танк. Именно за охрану это место особенно ценили чиновники и депутаты. Избранники и слуги народа надежно хранили частную жизнь от своих избирателей.

(*Царская дорога — Рублево–Успенское шоссе. Это не понты, а реальное историческоеназвание. По этой дороге царская семья ездила на богомолье в Звенигород.)

Пять часов сна. Двойной эспрессо в постель от верной Тони. Контрастный душ. Минимум макияжа. Я полюбовалась на суету в прихожей, натянула джинсы, впихнула ноги в кроссы и стартовала.