Мой босс Дьявол!

Доктор, заметив мои слезы, попытался улыбнуться. — Вам не нужно сейчас волноваться, вы молодая девушка, в хорошей физической форме. Вы справитесь с этим. Я пропишу лекарства, который помогают мозгу активно работать, это может помочь. Так же нам нужно провести ряд анализов, сделать рентген, томографию и ряд других процедур. Вы должны остаться еще на неделю, затем отправитесь домой.

Доктор встал и собирался выйти. — Доктор Лейтон… — Прошептала я. — Позовите Хелен. — Он кивнул и вышел.

Спустя несколько секунд вошла подруга. Её глаза были опухшими и красными.

— Как ты? Что сказал доктор?

— Хел… — У меня начался кашель, который буквально раздирал моё горло острыми лезвиями. Подруга дала мне воды, снова придерживая за затылок. — Хелен… Меня пытались убить и у меня амнезия… — Когда я произнесла это своим сдавленным, хриплым голосом, всё стало еще хуже. Нос перестал дышать, приборы запищали очень громко, раскалывая голову на части.

— Эй! Эй! — Хелен села на мою кровать и обняла за плечи. — Все хорошо, мы справимся с этим, ты всё вспомнишь. Я помогу тебе.

В палату вошла медсестра. — Мисс Джонсон, время принять обезболивающее.

О, это очень вовремя. Кажется, все мои органы начали болеть одновременно. Я кивнула. Девушка задрала мою рубашку и сделала укол в плечо. — Пока мы даём двойную дозу, поэтому вы можете уснуть. — Она вышла. А мне показалось, что я уже чувствую, как веки тяжелеют.

— Девочка. Я буду рядом, мы справимся. — Сказала Хелен, прежде, чем мои глаза закрылись.

Я жива. Это главное. Снова выжила. Амнезия — это не худшее, что могло со мной произойти. Если быть честной, худшее уже произошло. Жаль, что я забыла только события последнего года, а не последних десяти лет. Было бы здорово очнуться и не помнить всё, что отец делал со мной.

РИЧАРД

Белое. Кругом все белое. Белые стены. Белый пол. Люди в белых халатах. Я ненавижу этот цвет. Ненавижу запах больниц. Ненавижу отчаяние и тоску в глазах присутствующих, а еще надежда… Люди сидят в коридоре в ожидании. Ждут чуда. Молятся. Лелеют надежду и верят в лучшее.

Я не верю в лучшее. Бога нет, потому что если бы он был, то не допустил, чтобы наши близкие уходили раньше своего времени. Не допускал бы, чтобы родители хоронили своих детей. Все это — иллюзия. Врачи тоже врут. Каждый из них говорит «Все будет хорошо», «Приходите завтра», а потом «Мне жаль, мы сделали всё, что могли». Грёбаная ложь.

Я знаю потому, что уже переживал это чуть больше года назад. Человек, который был мне дороже многих, сейчас лежит в гробу на глубине пяти метров. Я поклялся, что больше никогда не позволю никому проникнуть мне под кожу. Но у меня не было шанса. Не с ней.

Алиса Джонсон словно маленький ураган ворвалась в мою жизнь и перевернула все вверх дном, даже сама того не осознавая. И когда я сдался, она оставила меня. Они все оставляют меня.

Но еще нет. Эта мышка, так просто не сбежит от меня. Она не умерла. Я достану её и верну на то место, где она должна была быть всегда. Она жива. Её щеки снова румяные, зубы обхватывают пухлую нижнюю губу, а глаза широко раскрыты.

Хелен Кларк — её лучшая подруга, выходит из палаты и прислоняется к стене спиной. Я тут же преодолеваю расстояние, нависая над ней.

— Как она?

— У нее амнезия… Она не помнит события последнего года.

Амнезия. Что могло быть хуже? Когда человек, которого ты любишь, уходит из жизни, или когда его мозг выкидывает тебя словно мусор? Я не уверен в ответе.

На секунду я замираю. Человек, которого я люблю? Да, черт возьми, я люблю ее. Она принесла в мою жизнь хаос, а теперь решила избавиться от меня. Черта с два, Алиса Джонсон. Ты должна узнать, что я чувствую. Должна вспомнить всё.

— Главное, что она жива.

Белобрысый ублюдок, про которого мне почти удалось забыть, встает со скамейки и подходит к нам. Делаю шаг к нему так, что мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки. Он ниже меня на несколько сантиметров. Наши взгляды встречаются и надо отдать ублюдку должное, он крепко держит мой взгляд.

— Кто ты такой? — Спрашиваю я.

За последние шесть дней я был в этой чертовой больнице, в этом тошном белом коридоре и в стерильной палате Алисы практически круглые сутки. Хелен буквально выгоняла меня два раза, чтобы я принял душ и переоделся. Белобрысый мудак появлялся несколько раз, спрашивал о состоянии моей мышки и уходил с грустными щенячьими глазами.

— Я — Марк. — Отвечает он, пожимая плечами.

Мои виски пульсируют, я сжимаю челюсть до боли. Перевожу взгляд на Хелен.

— Марк. — Повторяю для подруги Алисы. — Это, блядь, Марк, Хелен. Теперь все стало ясно.

Девушка вместе со мной не отходила от палаты всю неделю. Её муж приезжал несколько раз и привозил ей сменную одежду. За это время мы перекинулись лишь парой слов. Тишина устраивала обоих. Я был так занят своими мыслями, что абсолютно игнорировал присутствие незнакомца.

На самом деле, моя жизнь вовсе остановилась на эти дни. Я практически ничего не ел, не пил и не спал. О работе не могло быть и речи.

— Я её друг. — Продолжает белобрысый.