Мой босс меня хочет

Для Лолиты это действительно являлось просто какой-то игрой, серией дерзаний, с помощью которых она насыщалась эмоциями и адреналином. И я в этом виноват.

Я установил доску и держал в руках все фигуры. Лолита делала лишь то, что от нее хотели… Карма настигла меня, и я влюбился в Поклонскую.

Мне с самого начала было известно, что переписки с ней — скверная затея. Каждая новая деталь, которую мне удавалось узнать о ней: начиная от любимого цвета и заканчивая тем, что она пела в душе, будто топливо для моих страданий.

Вот что я знал о Лолите. Она невероятно умна. Гораздо умнее и способнее своих коллег. У нее восхитительное, сухое чувство юмора, что иногда даже я быстро ретировался, прежде чем позволил бы ей или кому-либо еще обнаружить улыбку на моих губах. Лолита самый добрый и самоотверженный человек из всех, кого я знал. Она всегда, каждый день, звонит своей дочери, чтобы спросить, как та добралась из школы домой. Она терпелива с новыми сотрудниками и сострадательна, если у кого-то случается горе. Она приготовит чашечку какао и выслушает проблемы другого. Как-то раз она притащила в офис котенка, которого подобрала на улице, и спрятала в своем кабинете, думая, что ей удалось прошмыгнуть незамеченной. Но я видел ее тщетную попытку спрятать животное под пиджаком и торчащий пушистый хвост.

Я любил ее с самого начала.

Возможно, я лишился шанса спасти свою душу, когда втягивал Лолиту в это мазохистское путешествие. Однако я все еще мог спасти ее от самого себя.

Я сделаю шаг вперед, и пусть ненависть к своей жалкой сущности сожрет меня с потрохами.

Мистер А: Мы больше не можем продолжать наше общение.

Я отправил сообщение прежде, чем успел изменить решение.

Напряженно потирая пальцами переносицу, я сунул телефон в карман и вышел из кабинета.

Пришло время вновь стать надоедливым и сварливым начальником.

Когда я вернулся к людям, которых оставил ранее, чтобы выяснить, почему Лолите понадобилось залезть в мой компьютер, то нацепил свою самую поверхностную улыбку.

— Извините, что оставил, — и, наклонившись, пониженным голосом обратился к своему помощнику: — Нужно было позаботиться о некоторых вещах…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О, все в порядке, — ответил Матвеев. — Я только что разговаривал с…

Его воодушевленный голос вскоре превратился в белый шум. Я кивал и улыбался, создавая превосходную видимость увлеченности диалогом. Мои мысли витали далеко от этого места и, возможно, были сосредоточены на одной красивой, миниатюрной женщине…

В кармане пиджака я вновь ощутил вибрацию мобильного устройства. Я не ставил вызовы на бесшумный режим, чтобы не пропустить важных звонков. Мелодия привлекла внимание нескольких персон, перетаптывающихся с одной ноги на другую поблизости. Я поднял указательный палец в извиняющемся жесте и выудил «Самсунг», чтобы проверить определитель номера.

Лолита.

Судя по всему, она пыталась выяснить причину, по которой с ней разорвали отношения одним единственным сообщением.

Я отклонил звонок.

Ну же, милая, я пытаюсь отпустить тебя. Пожалуйста, не усложняй ситуацию.

Я собирался засунуть телефон обратно в карман, но тот вновь зашумел.

Я нахмурился.

Кто бы мог подумать, что Поклонская настолько привязалась к договоренности с «Мистером А», чтобы так отчаянно нуждаться в объяснении.

Я оставил проигнорированным второй ее звонок.

— Извините, на чем мы остановились? — уточнил безучастно, оборачиваясь к двум собеседникам.

Но мой взгляд, в конечном итоге, не упал на них, а пронесся мимо толпы к женщине, стоявшей в центре вестибюля, всего в нескольких метрах.

Кровь застыла в жилах.

Лолита смотрела прямо на меня широко раскрытыми, ошеломленными глазами. Она держала сумочку у груди, будто пытаясь защититься от силы жестокости, которое несло в себе разоблачение «Мистера А».

Все ее тело было напряжено и неподвижно, как у статуи.

Губы шатенки медленно приоткрылись в ужасе.

Она прижимала телефон к уху, и как раз в этот момент «Самсунг» в моей ладони громко зазвонил.

Глава 18

АЛЕКСАНДР

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга.

Рука, которой Лолита держала мобильник у уха, медленно опустилась. Мой собственный телефон перестал трезвонить, и хотя звуки окружающего гомона и динамичных разговоров продолжали доноситься до нас, внезапное отсутствие этого особого шума было почти оглушительным.

Лолита резко повернулась и помчалась прочь.

Я будто попал в самый худший кошмарный сон — один из тех, когда непреодолимо нуждаешься в движении, но остаешься прикованным к месту. Кажется, это называют сонным параличом.

Время замедлилось.

Пробираясь сквозь людей, чтобы как можно скорее нагнать Поклонскую, я чувствовал, словно передвигал конечностями в патоке, увязал в нарастающей панике.

— Лолита… — на что я рассчитывал, осипшим голосом зовя ее по имени?

Разумеется, она проигнорировала меня.